— И, кстати, держи, это тебе, — детектив протянул мне какой-то плоский, округлый предмет, похожий на жетон. С одной стороны, на нем был изображен сложный герб, с другой — витиеватая надпись на языке, которого я не понимал.
— Что это?
— Это? Это, друг мой Шерлок, вещь, за которую многие люди согласились бы отдать любые деньги, или убить, не задумываясь. Знак особого благоволения короны. Эта штука дает тебе право практически в любое время быть принятым королевой, и помимо этого, много других приятных бонусов.
— Но, почему мне? За что?
— Как за что? Ты участвовал в раскрытии заговора против правящего монарха, именно на твоей птице записаны откровения заговорщиков.
— На моей птице? Но я даже не знал об этом!
— И что? Да только за одно то, что ты, не задумываясь, полез в логово бандитов, зная, что верховодит там женщина, по щелчку пальцев которой, любой бы начал плясать джигу над пропастью, ты достоин этой награды.
— Кстати, детектив, — тут в голову мне пришла мысль, которая, по идее, должна была прийти туда гораздо раньше. — А как вы сами избежали контроля сознания леди Элизабет?
— Элементарно, Шерлок! Ты, имея друга алхимика, мог бы догадаться. Эликсир, который отнимает остроту мысли и не дает сосредоточиться. Это довольно известное зелье, хоть и запрещенное к свободной продаже. Лошадиная доза препарата, которую подлила в кофе горничная Магда, позволила снизить интенсивность воздействия. Да и старуха Грета помогала по мере сил. Сомнения, признаюсь, были. Но, к счастью, все обошлось, да и ты здорово отвлек ведьму своим появлением.
По мере того, как я узнавал новые подробности дела, я чувствовал, что все больше и больше устаю, да к тому же вдруг начала сильно болеть и кружиться голова. Ладно, окончательные подробности дела можно выяснить, когда я хоть немного приду в себя, а сейчас мне хотелось задать детективу один, последний вопрос.
— Скажите детектив, а зачем вы помешали мне убить ее? Ведь так всем было бы лучше, не было бы риска, что она сбежит и начнет все снова.
Детектив вдруг перестал улыбаться.
— Считай, что это просто моя прихоть. Я не хотел, чтобы ты становился убийцей, мой друг. Это слишком тяжелая ноша, и не каждому она по силам. А что касается риска, то его нет. Сейчас наша прекрасная леди Элизабет с большим трудом может сосредоточиться, чтобы вспомнить собственное имя, не говоря уж о большем. Расследование почти закончено, на королевское помилование ей рассчитывать глупо. Так что для нее, а также для нескольких ее ближайших помощников и пособников, уже готова веревка. Вот так. А теперь отдыхай, вижу, что ты уже без сил. А завтра я приду к тебе снова, и ты расскажешь мне, в чем же таком ты меня подозревал, что в таком состоянии полез в окно.
После слов детектива, я ощутил, что мои щеки загорелись нестерпимым огнем. Отвечать было нечего, я молча разглядывал одеяло. Детектив усмехнулся.
— Ах, да! Совсем забыл! Как только ты придешь в себя, тебя очень хотела видеть Виктория.
— Какая Виктория?
— Как какая? Виктория может быть только одна! Королева, само собой.
Королева? Ну, только этого мне не хватало!
Интерлюдия 3
Кабинет президента компании «ВиртАрт»
— Что? Повтори еще раз, что ты сказал? — Лев Константинович медленно поставил бокал на стол.
— Все участники конкурса мгновенно и принудительно выведены из онлайна, по крайней мере, игроки нашего кластера. Что там творится у соседей, я не знаю, но уверен, что то же самое. Как реагировать на ситуацию инструкций не было, поэтому пока просто запустили внеплановые профработы.
— Профработы, это хорошо… Это даст нам время. Что показывает аппаратура, есть какие-то отчеты?
— Железо все в норме, но логов почему-то нет. Пока говорить рано, возможно Протей сможет ответить.
— Это все? — внешне президент корпорации «ВиртАрт» хранил полное спокойствие, на его спокойном и равнодушном, как у скульптуры Будды, лице не дрогнул ни один мускул.
— Нет, не все. Очнулся Мирослав Сажин.
— Кто это? — Лев Константинович вздернул брови.
— Участник конкурса, которого пытались отключить принудительно, вследствие чего его личность оказалась стерта. До конца расследования он оставался подключенным к нейроинтерфейсу, по просьбе Протея. Сегодня он очнулся, в полном сохраненном сознании, и с памятью, существующей до момента отключения.
— Теперь все?
— Не совсем. Один игрок до сих пор остается в игре. И… у нас нет больше доступа к его капсуле.
— Что?