Старинная культура научила его только одному: когда природа переставала кормить его хорошо въ данномъ мѣстѣ, онъ покидалъ его и шелъ искать новаго готоваго стола, ожидающаго только нахлѣбника, который бы платилъ.
Такимъ образомъ, рѣшая вопросъ о народонаселенія и тѣснотѣ въ описываемой мѣстности, мы должны отказаться отъ мысли признать эту тѣсноту абсолютною. Многія невзгоды и тяжести здѣшняго крестьянина несомнѣнны, дѣйствительны, осязательны, но онѣ зависятъ не отъ тѣсноты, а отъ несоотвѣтствія старой крестьянской культуры съ вновь нарождающимися сложными условіями. На здѣшнихъ крестьянъ надвигаются со всѣхъ сторонъ новыя явленія, а онъ не только бороться, но и понимать ихъ не можетъ, потому что его старинная культура ничему не выучила его, даже грамотности, несмотря на все богатство, которымъ онъ былъ окруженъ долгое время. На него, напр., надвигается желѣзная дорога, а онъ еще не знаетъ, что она ему принесетъ хорошаго и худого, онъ знаетъ только самыя простыя отношенія нахлѣбника: работать и ѣсть.
Точно также есть у него самое наипростѣйшее средство отъ всѣхъ золъ — уходить. И когда онъ уходитъ, это значитъ, что ему плохо и что онъ шлетъ лучшаго.
Такъ и происходитъ теперь здѣсь. Начались уже выселенія дальше, въ глубь Сибири. Правда, что выселенія эти не приняли еще характера массовыхъ передвиженій, но переселеніе отдѣльными семействами стало явленіемъ зауряднымъ. Нѣтъ той волости, изъ которой бы каждый годъ не выбралось нѣсколько старожиловъ. Общій ихъ голосъ — приволья не стало, жить сдѣлалось тяжело.
Прежде всего надо замѣтить, что покидаютъ свою родину не бѣдняки, а зажиточные крестьяне, которые, повидимому, имѣютъ всѣ средства, чтобы жить хорошо; очевидно, что они уходятъ не вслѣдствіе наступившей бѣдности и тяжести, а изъ страха за будущее; очевидно также, что такое явленіе показываетъ только начало переселеній, которыя этимъ именемъ могутъ быть названы только тогда, когда потянутся и бѣдняки.
У знакомаго мнѣ домохозяина, впослѣдствіи ушедшаго въ Томскую губернію, былъ на старомъ мѣстѣ хорошій домъ, со всѣми хозяйственными приспособленіями, до десятка лошадей, штукъ пять рогатаго скота, овцы, свиньи и пр.
Земли въ его владѣніи болѣе сорока десятинъ одной пашни, луга, табачный огородъ и проч. Только лѣсу не было. Большую часть всего этого, за исключеніемъ движимости, онъ сдалъ на два года на аренду (продалъ, какъ здѣсь говорятъ), опасаясь, что ничего не найдетъ хорошаго на новомъ мѣстѣ, а старое потеряетъ.
Впрочемъ, подобная сдѣлка совершается не изъ одной только боязни возвращенія, но и вслѣдствіе другихъ причинъ, изъ которыхъ главная состоитъ въ томъ, что при оффиціально заявленномъ выселеніи возникаетъ множество непріятныхъ хлопотъ по выпискѣ изъ общества. Между тѣмъ, вышеупомянутая сдѣлка требуетъ только, чтобы все продать и взять паспортъ. Въ продажу (въ отдачу на аренду) міръ никогда не вмѣшивается; паспортъ выдается легко.
Устроившись на новомъ мѣстѣ, выходецъ, наконецъ, проситъ общество совсѣмъ выписать его.
Уходятъ въ самыя разнообразныя мѣста — одни тянутся за общимъ движеніемъ — въ Бійскій и Барнаульскій округа, другіе идутъ въ Минусинскъ, третьи на Амуръ, четвертые на Олекминскіе пріиски. Бываетъ и такъ, что изъ одной волости Ишимскаго, напр., округа переѣзжаютъ только въ другую волость того же округа.
Это начавшееся движеніе идетъ рядомъ съ другимъ — бросаніемъ земли и поисками другихъ, неземледѣльческихъ занятій, особенная склонность существуетъ къ торговлѣ, въ особенности въ Ишимскомъ округѣ.
Иногда земля не совсѣмъ бросается, хотя и не составляетъ уже главнаго занятія, такъ дѣлаютъ тѣ крестьяне, новыя занятія которыхъ, напр., скупка и продажа скота, требуютъ присутствія хозяина въ деревнѣ.
Но подробности этихъ явленій мы разберемъ въ слѣдующей главѣ, а здѣсь въ заключеніе скажемъ только, что достаточно еще нѣсколькихъ неурожайшихъ годовъ, и мы увидимъ здѣсь массовое переселеніе сибиряковъ въ отдаленныя мѣста Сибири.
V
Очеркъ отношеній крестьянъ къ землѣ