Грудь кольнуло теплое и острое — черный коготь на шее больно впился в кожу. А сковавшее по рукам и ногам оцепенение вдруг дало трещину и прорвалось голосами, заглушающими всё вокруг — и драконий рев над головой, и грохот далекого «звездопада», и собственные мысли. «Это наша земля, и защищать ее, кроме нас, больше некому»… «А ты, Нейл? Ты ведь тоже приносил присягу»… «Вот уж не думал, что ты такая размазня, эль Хаарт»…
Голоса мертвого капитана, Сандры и Фаиза слились в один. Нейл открыл глаза. Обвел взглядом опоясанное стеной огня поле павших, медленно сдвинул брови и, упершись ладонями в землю, поднялся на дрожащие ноги. Сделал шаг вперед, еще один. Шевельнул пальцами, отпуская на волю голодные нити силы, закрыл глаза и увидел, как в сгустившейся вокруг темноте замерцали серебристые искры — последние искры жизни людей и драконов, израненных, переломанных, которым никто уже не мог помочь. Их были сотни здесь. И они всё еще дышали.
Нейл опустил голову.
— Простите меня, — беззвучно выдохнул он, чувствуя, как со всех сторон потянулись к нему мерцающие жемчужные нити. — Простите меня, если сможете…
Маг вскинул руки, смыкая над головой грани защитного зеркала, и выставил вперед ладони. Почувствовал, как медленно, капля за каплей, возвращаются силы, как отступает усталость, как невесомая серебристая сеть опутывает его, словно кокон, и улыбнулся одними губами. «Бери и иди». Я возьму, подумал он. Но я никуда не уйду. Я останусь здесь, с вами — я и все те, кто не убоится огня!
Дым, стелящийся над карьерами, задрожал, толстыми неповоротливыми змеями устремился вниз, и вслед за ним, повинуясь призыву, поползли по земле дрожащие языки пламени. Воздух сгустился, окутал прозрачные стенки сферы черным плащом, и в зыбком колышущемся мраке сверкнули острые грани чешуи. С сухим треском распахнулись над поднявшимся гребнем огромные крылья, вспыхнули горячим золотом бельма без зрачков… Отпусти меня! Ты подарил мне жизнь — так дай мне свободу! Дай мне увидеть небо и разогнать темноту, позволь ветру трепать мои крылья, оборви цепь! Отпусти меня!.. Ты ведь сам этого хочешь!..
И Нейл отпустил.
Черное облако в центре долины пошло крупной рябью. Последние отблески пламени у карьеров погасли, и поле боя на миг словно бы замерло в предчувствии беды: примолкли катапульты и трибушеты, растворились в ночи отблески силовых разрядов, рвущий небо вой рассыпался, затихая, далеким эхом. Долину окутала тьма — и почти сразу в самой ее глубине призрачно вспыхнуло алое пятнышко. Оно дрожало, жарко пульсируя в темноте, оно горело чистым пламенем нижнего мира и с каждым мгновением становилось всё больше и больше. Что-то металось там, в дыму, как в клетке, — огромное и живое.
Что-то рвалось на волю.
Многоголосый вздох пронесся по замершей галерее, разбив тишину, и Райан Рексфорд, словно очнувшись, одним движением расправил плечи:
— Фантомаг там, — выдохнул он. — Восьмой, Десятый! За мной!
Не дожидаясь ответа, Райан рывком отстранился от перил и исчез в толпе. Покрытые копотью буревестники двумя тенями скользнули следом. Номер Двенадцатый, проводив взглядом их спины, вновь обернулся к правому флангу. Вытянул шею, всмотрелся в дрожащий над карьерами багрово-черный сгусток и нахмурился: бока дымного шара стремительно шли алыми трещинами. «Как драконье яйцо, что вот-вот лопнет, — пронеслось в голове. — Огненный фантом! Так, значит, не водой единой?..»
Буревестник, жадно сощурившись, придвинулся вплотную к парапету — и невольно отшатнулся назад, когда «яйцо» вздрогнуло, приподнялось над землей и разлетелось в клочки, опалив глаза нестерпимо горячим светом. Черная долина вспыхнула алым и желтым.
— Боги-хранители, — сипло прошептал кто-то позади номера Двенадцатого. — Дракон!..
Буревестник, смаргивая выступившие слезы, отнял ладонь от глаз и поднял взгляд вверх.
Да, это был дракон. Такой, каких еще не рождала земля: сотканный из дыма и пламени, вьющийся кроваво-красными кольцами под распахнутой огненным заревом сенью крыл, и невероятно, непредставимо огромный — даже каменный страж Даккарая рядом с ним гляделся игрушкой. А еще он был живой. Совсем как те, другие, в небе над потухшими карьерами, что при виде него сыпанули в стороны.
Это был дракон. И он был в ярости.
Дрожащие огненные крылья взметнулись вверх, забился змеей бесконечно длинный хвост с веером докрасна раскаленных перьев-клинков на конце, распахнулась зубастая пасть, выпустив в небо короткую струю пламени…
— Прочь! — гулко, рокочуще пронеслось над долиной, и вся она, словно не веря сама себе, застыла в оцепенении. — Убирайтесь! Это моя земля!..
По спине номера Двенадцатого скатилась вниз холодная капля пота. Голос твари, низкий и мертвый, не имел ничего общего с человеческим. В нем гудел огонь, трещала рассыхающаяся земля, в нем слышался отзвук «небесного грома», и это было страшно. Впервые по-настоящему страшно — уже лишь оттого, что невозможно.
— Прочь! — ревело пламя. — Прочь! Убирайтесь отсюда!..
Номер Двенадцатый, с трудом оторвав взгляд от оскаленной морды чудовища, стиснул ладонями перила: плотная пелена данзарских штурмовиков над карьерами заколыхалась, дрогнула, рассыпаясь на звенья, и, вновь собравшись роем, раскрылась глубокой черной воронкой. «Маги!» — пронеслось в голове буревестника. И едва он успел об этом подумать, как из самого центра серого облака в грудь дракону девятым валом ударил «шторм». Вой раненой твари хлестнул по ушам. Алый свет померк, скрывшись в клубах густого белесого пара, долина на миг стала черной — и вновь вспыхнула кроваво-красной зарницей. Взмыв к небесам вихрящимся огненным кольцом, фантом завис над долиной и вслед за гигантскими крыльями распахнул пасть.
— Боги-хранители! — знакомо ахнул кто-то в толпе. Номер Двенадцатый впился ногтями в холодный камень перил. Драконы Данзара, почуяв неладное, попятились назад к перевалам, сминая строй, но было поздно — из разверстой пасти чудовища прямо в жерло не успевшей еще сомкнуться воронки ударил столб пламени. От рева вспыхнувших живьем бомбардиров задрожала земля.
— Поднять щиты! — едва слышно донесся до номера Двенадцатого хриплый голос Фаиза ан Фарайя. — Стянуть покров над поместьем! Быстро! Он сорвался с цепи!..
Со свистом раскрылась и, чавкнув, тут же закрылась воронка, сигнальный гонец ушел к своим с приказом.
А фантом в небе расправил крылья, взлетел на воздушной волне и с торжествующим воем ринулся вниз, накрыв огненным куполом своих и чужих.
Глава 34
Данзар бежал. Назад через перевалы, через наспех возведенные мосты, по собственным следам — к побережью. Он пытался спасти то немногое, что осталось от всех его войск, но неотвратимая тень Геона ползла след в след, накрывая собой отступление. Воздушная армия Мэйнарда Второго была уничтожена. Измученные пехотинцы валились с ног, обозные колонны одна за другой замедляли ход, попав в окружение — подобно своре голодных гончих, войска Рауля Первого шли по пятам врага, гоня его прочь от Черной долины, прочь из Геона.
Это была победа. И пусть досталась она немалой кровью, весть о том, что враг повержен, уже неслась по стране от города к городу: Данзар бежит! Он получил по заслугам! Государь лично возглавил оборону долины, риск оправдал себя, и отныне никто не посмеет вновь ступить на чужую землю с обнаженным мечом!.. Граф Бервик, под чьим руководством и сочинялись депеши для срочных гонцов, велел на треть преуменьшить потери Геона и вполовину преувеличить потери врага, хотя последние и так были впечатляющими. Героизм защитников Черной долины и отдельно — самого государя должен быть явлен народу во всем своем неоспоримом величии! Бервик был предан Раулю, он не кривил душой, говоря, что народ его любит, но и в опасениях короля была своя горькая правда. Внук Стефании Первой взошел на трон в очень непростое время, и чтобы удержать власть, одной только победы ему было, увы, недостаточно. Верховный маг Геона, при всех своих непростых отношениях с графом, в последнем был с ним солидарен. Престол под Норт-Ларрмайнами не должен шататься, всё прочее второстепенно — поэтому нет большой беды в том, чтобы слегка приукрасить действительность…