— А сейчас ты где?
— В «Хилтоне»! — Элли засмеялась истерически. — Л он меня внизу поджидает. В вестибюле.
— Может, через служебный прошмыгнешь? — спросил Джордж.
— Попытаться‑то я попытаюсь, но что‑то…
— Сиди и не шевелись, — вмешался Девери. — Пришлю к тебе репортера из филадельфийского филиала. Минут через десять придет. Повезет тебя в Нью — Йорк.
— Спасибо, мистер Девери. Питер, так я и не сумела зайти к Мэрритам. Может, пока жду, позвонить им?
— Забудь. Управлюсь сам.
— На двухчасовой успеешь, — опять вмешался Девери. — Ждем тебя после четырех.
— Я люблю тебя, Элли, — сказал Джордж.
Тут она все‑таки не выдержала. Все услышали, как Элли расплакалась.
Девери выключил микрофон и с минуту сидел неподвижно, поглядывая на Питера и Джорджа, расчеркивая блокнот сердитыми петлями.
— Да, напрашиваются определенные выводы, — наконец произнес он. — Звонок тебе, Джордж. Доложили в подробностях об Элл. что с ней случилось, об ее отъезде, о Питере, о Вордвелах. Совершенно ясно: Элли — не случайная жертва хулиганов. Ждали именно ее. Потому что она работает здесь, потому что ее начальник я. Кто‑то следил за ней и потом: «довели» до самого дома Вордвелов. И узнали Питера, когда он туда приехал. Дом многоквартирный, и даже в такой поздний час кто — то уходит, кто‑то приходит. Итак, за нами, получается, давно следят и знают наших сотрудников в лицо.
— И за тобой в Вашингтоне следили, — прибавил Питер.
— И не скрывали слежки, — подтвердил Девери. — Я позвонил Элли около одиннадцати и разрешил уйти. Наверняка она ушла сразу же… и на нее напали. А за мной в то время следили. Стало быть, это не одни и те же люди. Теперь — серый толстячок в Филадельфии, который прицепился к Элли еще здесь, в Нью — Йорке.
— Какие же неумехи эти наглецы! — заметил Джордж. — И вы, мистер Девери, легко углядели свой «хвост». И Элли.
— Ну не стоит их недооценивать, — возразил Девери. — Элли старалась стряхнуть надоеду, да не тут‑то было. А прятаться он и не прятался. И мой соглядатай в Вашингтоне не таился. По — моему, они хотят, чтобы мы знали. Предупреждение своего рода.
— Считаешь, орудуют профессионалы высокого класса? — осведомился Питер.
— Да.
— У таких, как Бракстон Клауд, у власть имущих, есть целые отряды. Своя личная армия, — вставил Джордж.
— Непонятно, — мрачно заметил Девери, — ведь я опознал бы своего «хвоста». И Элли наверняка узнает серенького преследователя. Сильно подозреваю, что, поймай мы кого из них, след не приведет ни к Бракстону Клауду, ни к «Синему небу», ни к Томми Клингеру.
— А куда? — поинтересовался Джордж.
— К профессионалам. И невозможно будет доказать, что они на службе у Клауда.
— Хороши профессионалы! — побледнел Джордж. — Насилуют женщин! Помогите же мне…
— Успокойся, Джордж, — прервал ДеверИ. — Встретишь Элли в четыре на Пенсильванском вокзале и привезешь сюда. Поговорим с ней, выясним все досконально. Потом закажем для вас билеты на Акапулько и комнату в гостинице. Отдохнете в Акапулько за счет журнала, а мы тут немножко разберемся, что к чему. Твоей жене, Джордж, сейчас нужны забота и ласка.
Временная секретарша сунула голову в кабинет и объявила, что Питера зовут к телефону.
— Поговорю отсюда, — и Питер снял трубку.
— Питер, милый, — произнес хрипловатый женский голос. — Надеюсь, не помешала твоему общению с музами?
Уж сколько лет прошло с тех пор, как он в последний раз слышал голос Корал Трейн, но вот, оказывается, не забыл.
— Мне передали, ты меня разыскиваешь, Пит. Представляешь, я так вдруг разволновалась, стало так приятно!
Кокетничала Корал всегда очень изящно.
— Где ты сейчас? — небрежно поинтересовался он.
— Ой, Питер, это тайна. Жуткая — прежуткая. Но тебе я, так п быть, открою. Я живу у моего издателя в Дарьене, это в Коннектикуте.
— Хотелось бы повидать тебя. Побеседовать.
Она засмеялась грудным волнующим смехом, его он тоже хорошо помнил.
— И как я, глупая, не догадалась, что твой интерес ко мне чисто профессиональный. Не воспоминания толкнули тебя искать встречи, любовь моя.
— Знаешь, наш разговор весьма жадно слушают, — предупредил Питер. — Поговорим на эту тему чуть позднее. В более интимной обстановке.
— С удовольствием, — сказала Корал. — До дома Барри Слейда миль сорок — пятьдесят. У тебя есть машина?
— Так приезжай. И поскорее. Ты напомнил о себе, и не уже не написать ни строчки.
— Выезжаю через полчаса, — пообещал Питер.
— Чудесненько. Жду не дождусь, милый. — Обращение «милый» она пускала в ход в разговоре с любым, будь то друг или враг, не вкладывая в слово ни малейшей интимности.