Табличку, которую замуровали в фундаменте Никольского собора, нашли тринадцать лет спустя, когда начали строить одно из первых монументальных зданий Мурманска — Дом культуры рыбаков имени Кирова. Теперь она хранится в краеведческом музее, а на восстановленном после войны Доме культуры красуется мемориальная доска:
«На этом месте 4 октября 1916 года состоялась торжественная закладка города Мурманска».
Музей в Мурманске большой и богатый. Целый день я провел в нем, неторопливо переходя из зала в зал.
Предметы быта саамов, в прошлом называвшихся лопарями, парчовые сарафаны поморок, их кокошники, шитые местным жемчугом, колода с останками древнего человека… По сохранившемуся черепу профессор М. М. Герасимов воссоздал скульптурный портрет — волевое, скуластое, не лишенное обаяния лицо первобытной женщины, жившей около трех тысяч лет тому назад…
На мой непросвещенный взгляд, нет ничего совершеннее в строительном искусстве, чем наши северные деревянные церквушки. Макет одной из них, Успенской из села Варзуги, шатровой, построенной в 1674 году, красуется в музее. Север с его некогда непроходимыми лесами оставил нам деревянные кружева, украшавшие всякий дом, срубы станов — жилых изб из лиственничных, необъятной толщины бревен, придорожные кресты, служившие своего рода маяками, челны, деревянные суда и суденышки самых разных, непривычных современному уху названий: карбас, ела, каюк, шняка, тройник, лодья, гукар…
В одном из залов со стены смотрит улыбчивый Александр Евгеньевич Ферсман. Рядом его товарищи по профессии П. Н. Чирвинский, А. А. Полканов, Е. С. Федоров. И тут же за толстыми стеклами витрин серые, зеленые, пятнистые куски апатита, тяжелые медно-никелевые руды из гигантского карьера в Заполярном, образцы молибдена в серебристых блестках, ослепительно чистый, лазурный амазонит, целая глыба аметиста, вся в лиловых, с сияющими гранями призмах, пестрый, словно цветущая тундра, эвдиалит, коричневые пластинки заполярной слюды — мусковита, названного так в честь Московии, как в старину иноземцы величали Россию.
Минералы, минералы, минералы… Несть им числа! Почти ежегодно Международная комиссия по новым минералам дает права гражданства находкам Кольского полуострова. В особой витрине хранятся впервые открытые здесь мурманит, шизолит, ломоносовит, ферсманит, лабунцовтит (в честь геолога А. Н. Лабунцова, работавшего вместе с А. Е. Ферсманом), куплетскит (в память Б. М. Куплетского, исследовавшего горные богатства полуострова с 1917 по 1945 год)… А сколько еще неизвестных минералов, тех, что ждут своей очереди попасть в заветную витрину!
Выхожу из музейного здания на шумный, оживленный, освещенный заполярным солнцем Ленинский проспект. «Он Мурманск пересек, широк и прям», — сказал поэт.
В любом другом городе кого удивишь многоэтажными зданиями, витринами, асфальтом, троллейбусами, неоновыми рекламами? Кого удивишь бульварами и скверами? Все это привычно, просто, обыденно… Но здесь, почти в четырехстах километрах к северу от Полярного круга, это вызывает удивление и уважительное отношение к увиденному. Особенно к зелени.
Два ряда деревьев и кустарников обрамляют проезжую часть проспекта.
«Глубокоуважаемый Владимир Леонтьевич! Не откажите указать мне, какие именно породы трав, мхов, кустарников и деревьев могли бы в районе Мурманска быть насаженными и какое лицо либо учреждение могло бы с успехом осуществить практически подобную задачу».
С этим письмом в октябре 1917 года обратился к будущему президенту Академии наук СССР В. Л. Комарову инженер В. Фигель, начальник изысканий и подготовительных работ по устройству поселений Мурманска.
Рекомендации были получены, и на немощеных мурманских улицах, на пустырях и южных склонах сопок зазеленели высаженные рябина, черемуха, ольха, береза, можжевельник. С 1931 года начался систематический поиск новых для Севера растений, который проводит размещенный вблизи Кировска Полярно-альпийский ботанический сад, единственный в мире за Полярным кругом. Отсюда по всей Мурманской области расселяются новоселы зеленого царства.
Природа порой придает некоторым здешним деревьям причудливую форму. Только здесь можно встретить березу, удивительно напоминающую своим видом старую яблоню: толстый, короткий ствол, раскидистая крона. Или ель в «юбке» из густых ветвей, словно балетная пачка, надетых на нее у самой земли; выше начинается голый, обглоданный поземками ствол, лишь у вершины увенчанный тщедушной кроной.
Зеленый наряд Мурманска погиб в огне гигантского пожара, когда 18 июня 1942 года фашисты подожгли город. Пылающие толевые крыши, подхваченные ветром, переносили огонь с одного деревянного дома на другой, каменных домов почти не было.
Но на землю Мурманска за всю войну ни разу не ступила вражеская нога, хотя гитлеровцы отвели на захват города три дня. А простояли на подступах к нему три года. По случаю предполагаемого взятия Мурманска немецкое командование отпечатало пригласительные билеты на банкет в ресторане «Арктика». Билеты остались неиспользованными. Их находили потом в карманах немцев, убитых в нескольких десятках километров от города — самом близком расстоянии до ресторана «Арктика», на которое смогли подойти непрошеные «гости».
На всем гигантском фронте, протянувшемся от Черного до Баренцева моря, только возле Мурманска врагу не удалось перейти государственную границу, и всю войну стояли там наши пограничные столбы. Один из них, под номером сто шестнадцать, я видел в краеведческом музее. Его привезли туда с полуострова Рыбачий.
Многое в Мурманске напоминает о Великой Отечественной войне.
Артиллерийское орудие на высоком постаменте, то последнее, единственное, которое уцелело. Из него стреляли по врагу шестой батареи, защищавшие подступы к Мурманску. Они стояли насмерть в пятидесяти километрах от него, на развилке трех дорог. На этом месте в день двадцатилетия Победы собрались жители города и окрестных сел, солдаты, моряки, ветераны войны. Вспыхнули костры, и их пламя на бронетранспортерах торжественно привезли в Мурманск, на Ленинский проспект, к орудию шестой батареи. Там был зажжен, вечный огонь.
А через десять лет на улице Челюскинцев открыли еще один монумент. Вот он передо мной: незакатное полярное солнце освещает символическую бетонную руку, в которой покоится земной шар. Внизу подпись: «В память о совместной борьбе стран антигитлеровской коалиции против фашизма во время второй мировой войны».
На открытие памятника приехали представители США, Великобритании, Австралии, Канады, соседней Норвегии. Адмирал в отставке Самюэл Фрэнкел, во время войны руководивший американской миссией в Мурманске возложил венок на могилу трех американцев, не вернувшихся из Мурманска на родину. На Мурманском кладбище лежат еще двадцать погибших от бомбежек иностранных моряков. Да, три и двадцать… Я не знаю числа жертв среди прежде некого населения Мурманска, но знаю другое: на каждого жителя города за время войны пришлось по шесть фашистских бомб!
Памятник Герою Советского Союза Анатолию Бредову, до войны рабочему мурманской судоверфи, а в войну комиссару роты. Бредов стоит в центре города на огромном валуне. В последний миг своей короткой жизни он бросает единственную оставшуюся гранату, чтобы подорвать себя и врагов…
Есть неповторимая прелесть в том, чтобы бесцельно бродить по незнакомому городу, идя «в никуда», стараясь отыскать что-то интересное, на чем хочется задержать взгляд. Ко на этот раз «срабатывает» не зрение, а слух. Кто-то невидимый играет популярную мелодию на слова «Прощайте, скалистые горы». Потом слышится шум моря, крики чаек, удары в рынду — корабельный колокол, и наступает тишина. Я подхожу ближе и вижу высокую, блестящую на солнце стелу, поставленную черед Домом междурейсового отдыха моряков. Ее соорудили рыбаки тралового флота в память своих погибших товарищей. Их было много, тех, кто не капитулировал, не сдался на милость врагу, а ушел непобежденным под воду.
Идут мимо моряки, останавливаются, снимают форменные фуражки.
— Памятный знак «Туману», — говорит один из них.
Сторожевой корабль «Туман», а до войны мирный рыболовный траулер «Лебедка», призванный в состав Северного флота, принял бой с фашистскими миноносцами. Раненный одиннадцать раз, он продолжал сопротивляться и отверг предложение о сдаче. «Туман» ушел на дно Баренцева моря, не спустив флага и приумножив славу крейсера «Варяг». Было это 10 августа 1941 года. С развевающимся на гафеле флагом опустился в морскую пучину «Пассат», изрешеченный фашистскими эсминцами и тоже отказавшийся сдаться на милость врагу.