…Как хорошо, что такие книги не изучают в школе! Ведь уроки литературы в большинстве случаев заключаются в том, чтобы «разобрать по косточкам» и «разложить по полочкам», то есть фактически перевернуть с ног на голову повесть или роман. Но ведь это неправильно! Зачем рассматривать «эволюцию Пьера Безухова» или «становление теории Раскольникова»? Зачем навязывать нам традиционное понимание литературы в целом? Ведь каждый человек, если, конечно, у него всё в порядке с головой, в состоянии найти в любой книге что-то своё и для себя. Пусть не всё поймёт, пусть будет думать не так, как в учебнике написано, – но думать! Мне кажется, уроки литературы должны носить характер беседы, плавной и ненавязчивой. И не надо этих дурацких планов и конспектов. Ведь не в них главное. Важно, чтобы мои ровесники хотели и любили читать, а не собирались по подъездам выпить и покурить, чтобы они читали для души, а не для того, чтобы не получить двойку. А у нас как? «Все читаем первый том “Войны и мира”, выписываем речевые характеристики Безухова и Болконского, составляем цитатный план и отвечаем на следующие вопросы…» Глупо!
И ещё хорошо, если все действительно «читают» заданный первый том «Войны и мира». А то можно и «краткое изложение» купить. Легко и удобно.
…Ого, ну и расфилософствовалась я! Прямо как настоящий журналист!
Понимаешь, дневничок, именно через такие книги я всё больше и больше узнаю мир. И людей. И пресловутый социум. Мне так много хотелось бы сказать об идеализме Мариуса, наивности Козетты, подлости Тенардье, жертвенности и гордости Анжольраса, несчастных судьбах Фантины и Эпонины, святости Мириэля… И, конечно, о величии Жана Вальжана. Но слова и мысли путаются у меня в голове. Я только-только начинаю понимать, какими бывают люди и как причудливо может запутаться нить судьбы одного человека в клубке судьбы целого народа…
Кажется, то, что я хотела сказать, вышло немного помпезно. Не умею я всё-таки писать, не умею…
Уже поправляюсь. Завтра в школу. И хочется и не хочется… Знаешь, пока я болела, мне каждый день звонили девчонки мои – Оля и Натала. И каждый день заходили проведать. По их словам, Татьяна опять что-то замышляет. Бегает, активно «кучкует» одноклассников. Ну и ладно. Пусть делает что хочет, мне абсолютно всё равно! К тому же я всегда знала, что Таня меня недолюбливает. Вот только за что? Я не сделала ей ничего плохого. Я не отбиваю у неё парней, не претендую на лидерство в классе. Просто стараюсь вести себя независимо. Видимо, именно это всех и бесит. Но, что удивительно, сегодня мне звонил Шаманов! Когда я услышала в трубке его голос, у меня был лёгкий шок. Шаманов якобы хотел поинтересоваться, что задали по французскому. Словно не знает, что я болею. Я продиктовала ему название текста и уже хотела вежливо распрощаться, когда Степан вдруг спросил: «Тебя в школе что-то не было. Всё в порядке?» Ну и где, спрашивается, логика?!
Пока я болела, в школе кое-что произошло. Татьяна действительно развела кипучую деятельность по устранению возможных конкуренток на пути к сердцу… Шаманова. И откуда она взяла, что я имею какие-то виды на Стёпу? Я никогда не обращала на него ни малейшего внимания. Ну да, раз в полгода он звонит мне, чтобы узнать задание. Но не более! В школе мы никогда особо не общались. Разве что скандалили пару раз. Удивляюсь.
Вчера мы всей параллелью ходили в поход. Когда я думаю, что это был последний поход в моей школьной жизни, становится так грустно… Учителя устроили для нас много всяких конкурсов и состязаний – было очень даже смешно, особенно когда мы палатку ставили. Все запутались в этих реечках-верёвочках. Потом с «Г» классом играли в мяч на залитой солнцем поляне. Даже Татьяна Мироновна бегала с нами наперегонки! Но самое интересное было, когда к игре присоединились Шаманов и компания. Они вели себя на удивление спокойно и ненагло. Я споткнулась о какую-то корягу и упала, так Стёпа даже помог мне подняться и отряхнуться. А когда настало время возвращаться домой (а мы ушли довольно далеко от города, километров семь-восемь одолели), со мной рядом вдруг оказалась Татьяна. Оля с Наташей в это время с кем-то разговаривали, и я фактически осталась с ней наедине.