А вот те предложения, которые разработал для строительных организаций следователь Болдырев, столь искусно расследовавший дело о подлогах, имели несомненное значение. Подробно, со знанием предмета перечислил Болдырев мероприятия, которые, по его мнению, необходимо осуществить, чтобы такие, как Карамышев, впредь не могли заниматься темными махинациями. Он сделал это потому, что не только вскрывать, но и предупреждать преступления — обязанность следователя.
СЕРЬЕЗНОЕ ИСПЫТАНИЕ
Рано утром 9 февраля 1965 года в проходную завода «Электропульт» пришла жена рабочего-гальваника Кочергина и сказала, что муж ее со вчерашнего дня не возвращался домой.
— Кто из вас дежурил вчера? Не видели, муж мой, Сергей, выходил с завода или нет? — спрашивала она бойцов охраны. — Может быть, он остался работать в ночную смену?
— Сейчас уточним. — Начальник охраны снял телефонную трубку, повернул пальцем диск. — Гальванический участок? Кто говорит? Гальваник Римкус? Кочергин на месте? Нет? И не приходил?
Он задал еще несколько вопросов, положил трубку и повернулся к женщине:
— Нету твоего мужа на заводе. Говорят — ушел еще вчера, после окончания смены.
— Ничего не понимаю! Где же он в таком случае?
— Уж не сбежал ли от тебя муженек? — пошутил кто-то из присутствующих, но тут же осекся. По встревоженному лицу женщины было видно, что ей не до шуток. Пропал человек!
Нет, бросить жену, куда-то уехать от нее Кочергин явно не мог. Да и не было для этого никаких оснований. Супруги жили дружно. Сергей любил жену, уважал, старался во всем ей помогать по дому. И отдыхали они всегда вместе: то ходили в театр, то ездили за город. Две их дочурки посещали детский сад, и там, среди воспитателей и нянечек, Сергей Кочергин заслужил репутацию доброго, отзывчивого человека. Он охотно откликался на просьбы работников детского сада: мыл вместе с ними окна, взяв лопату, шел вскапывать землю на газонах и клумбах, а когда детский сад собирался на дачу, помогал упаковывать вещи. И все, за что ни брался Сергей, он делал легко, весело, от души.
Таким он был и на заводе. Дисциплинированный, трудолюбивый, хороший специалист. Гальванический участок, на котором работал Кочергин, производил воронение и хромирование деталей, и в том, что заказы выполнялись успешно, была заслуга, главным образом, Сергея. Как коммунист он пользовался авторитетом, был непримирим к любым неполадкам. Товарищи избрали его в цеховое партийное бюро.
И вот этот-то человек, уйдя, как всегда, на работу, не вернулся домой…
Об исчезновении Кочергина сообщили в милицию. Может быть, Кочергин попал под машину? Или ему стало плохо на улице? Всякое ведь случается в жизни. Но ни в одной из больниц Кочергина не оказалось. Не нашли его и в моргах. Тщательно перелистали все сводки происшествий, но и из них тоже ничего не узнали о судьбе пропавшего. Навели справки у родственников, знакомых. Нет, ни к кому из них Сергей не заходил, ни у кого не ночевал.
Пропал человек. Словно в воду канул.
Заявление о том, что Сергей Кочергин не вернулся домой, было сделано 9 февраля, а через три дня — 12 февраля — из канализационного люка на дворе завода извлекли что-то похожее на человеческую кость.
Дали знать милиции. Из милиции, в свою очередь, позвонили в районную прокуратуру. Там в этот день дежурным следователем была Федосеева.
— Скажите на заводе, что я немедленно буду, — ответила она, выслушав сообщение о находке в люке.
Фамилия следователя обычно никому ни о чем не говорит. Знают народного судью. Знают прокурора, адвоката. Слушают их речи на процессах. Аплодируют им. А кому известен следователь? Может быть, лишь тем, кому приходится иметь с ним дело, да и то, как правило, помимо своего желания.
Если говорить о Федосеевой, то ее фамилия в ту пору была неизвестной даже для большинства юридических работников, и главным образом потому, что стаж ее следовательской работы исчислялся всего несколькими годами. Ей нельзя было отказать в хватке при расследовании дел, но особенной сложности ее прежние дела не представляли. Близко знавшие Федосееву утверждали, что у нее много напористости, энергии, и это было действительно так.
Совсем юной девчонкой приехала она с берегов Волги в Ленинград. Это было спустя несколько лет после окончания Великой Отечественной войны, которая оставила ее без отца — он погиб на фронте. Семья была большой — семеро детей. Нина — старшая. «Что ж, доченька, поезжай, если задумала, в Ленинград, — сказала ей мать. — И тебе, надо думать, будет хорошо, и нам облегчение». Нина размышляла недолго. Взяла билет, положила в чемоданчик кое-какие необходимые вещички — и отправилась в путь.