Дядя Вася погиб в день освобождения Вильнюса от оккупантов. Увидев, что к его дому подбегают два гитлеровца с автоматами, он схватил имевшийся у него карабин и выскочил на крыльцо. Гитлеровцы повернули и кинулись бежать через огород. Дядя Вася — за ними. Тогда один из фашистов обернулся и выстрелил. Дядя Вася упал замертво. Старуха мать, с которой он жил бобылем, похоронила его на том самом месте, где он был убит.
…В один из майских дней 1944 года Гришка, как всегда, выкинул из окна несколько мешков. На этот раз в них были белые маскировочные халаты. Но случилось так, что один из мешков развязался. Когда Славка стал его поднимать, все содержимое из мешка вывалилось. Вдруг откуда ни возьмись появились ребятишки. Человек двадцать отчаянных, горластых сорванцов. Облепили Славку, как мухи.
— Ага! Мешки со склада? С бельем? (Маскхалаты они приняли за белье.) Воруешь? Делись!
— Делиться не буду. А вы лучше помалкивайте, ребята!
— Тогда давай деньги!
Чтобы избавиться от назойливых ребят, Славка раздал им все деньги, которые у него имелись. Что-то около ста марок. Ребятишки зажали деньги в грязные кулаки и, довольные, умчались. А Славка поднял мешки и понес в дом. Там его ждал Лагеня, в обязанность которого входило наблюдение из окон третьего этажа за улицей. Вдвоем они спрятали маскхалаты в одной из пустых квартир. Затем Славка рассказал Лагене о случившемся, о том, что налетели ребятишки, увидели мешки и, чтобы они помалкивали, не выдали, пришлось их задобрить деньгами.
— Может быть, Амеле об этом рассказать? — спросил Лагеня.
— Зачем? Ведь все обошлось.
Но не прошло и часа, как с улицы послышался крик:
— Славка!
Славка вышел на балкон. На улице стоял незнакомый мальчишка.
— Ну, что тебе?
— Спустись вниз, чего-то скажу!
Славка спустился.
— Говори!
— Ты всем ребятам деньги дал, чтобы молчали. Дай и мне.
— Ах ты наглец! Вот тебе — получай!
И Славка влепил маленькому вымогателю звонкую пощечину.
Мальчишка заревел. А Славка повернулся и пошел назад в дом.
Уже поднимаясь по лестнице, услышал на улице разговор. Замедлил шаг. Прислушался.
— Ты чего это, мальчик, плачешь? Кто тебя обидел? — спрашивал сочувственно женский голос.
— Славка Мартынов! Украл у немцев со склада нижнее белье, всем ребятам дал по пять марок, чтобы молчали, а когда я тоже попросил, обругал да еще ударил.
— Ладно, мальчик, успокойся, ступай домой.
Голос, был очень знакомый. Славка выглянул осторожно из лестничного окна, посмотрел. Так и есть — Верка Воронцова!
Теперь пропали!
Обеспокоенный, Славка поднялся на третий этаж к Лагене.
— Воронцова обо всем узнала. Выведала у парня, тот все и выложил. Донесет Верка жандармам!
И точно — вскоре узнали Славка с Лагеней, что Воронцова отлучилась куда-то со двора.
— За гестаповцами пошла, — сказал Славка. — Бежать надо.
Но куда бежать, спрашивается? Некуда! Пока решили оставаться на месте. А там видно будет. В крайнем случае, можно будет спрятаться на чердаке, а затем уйти по крышам в соседний дом.
До вечера, однако, все тихо было. Когда стемнело, к дому подъехала автомашина. Остановилась у ворот. Не иначе — гестаповцы. Но двор оставался пустым. Никто не появлялся. Это показалось странным. Машина постояла немного и отъехала. Славка с Леонидом пришли к выводу: утром надо уходить.
С трудом дождались рассвета. Как только поднялось солнце, вышли крадучись из дома и бегом — в Новую Вилейку: так назывался один из пригородов Вильнюса. В Новой Вилейке жил приятель Славки — некий Вильгельм Минкевич.
— Выручай, Вилька! Пожить у тебя немного требуется.
А на другой день в Новой Вилейке узнали о событиях в доме на улице Страшуна, о том, что были гестаповцы, произвели обыск, арестовали Емельяна Якименко и Славкину мать — Анну Кузьминичну Петрову.
Славка опечалился. Помрачнел.
— Продала все-таки Верка! Что-то теперь с матерью будет? С гестапо шутки плохи.
Вильгельм тоже неизвестно почему забеспокоился. Сказал — надо сходить в город и обратиться в гестапо, узнать, что с арестованными. Даже предложил свои услуги. Никто обычно по своей доброй воле в гестапо не ходил — опасался. А Вилька почему-то хотел пойти. Такое усердие показалось ребятам подозрительным. Лагеня решил: надо и отсюда уходить. Нельзя больше ни одной минуты оставаться в Новой Вилейке. Славка же медлил. Сказал, что можно, пожалуй, немного и подождать. Лагеня ответил: «Чего ждать? Чтобы и сюда жандармы нагрянули? Ты, как хочешь, а я сматываюсь». Он попрощался со Славкой и ушел. Ушел и Минкевич. Славка остался один. А через несколько часов к дому подкатили на машине гестаповцы. Славку арестовали. В тот момент, когда машина отъезжала от дома, Славка увидел Вильку. Он стоял, прячась за телеграфный столб. Славке стало нехорошо: еще один предатель!