В те дни уже стояли холода. В воздухе все чаще кружились снежинки. Надвигалась зима. Ушакова подумала, что парню в его худой одежонке недолго и замерзнуть. Она вспомнила своего сына, который был отправлен в эвакуацию, в Казань, и материнское сердце ее заныло. Она сказала:
— Знаешь что, Михаил, оставайся у меня. Будем говорить, что ты мой сын.
Так Завалейков обосновался в доме у Марии Николаевны Ушаковой. Он говорил всем, что учился в ремесленном училище. Когда училище эвакуировалось, он, дескать, заболел, отстал от своих и таким образом очутился на оккупированной территории. Но это была версия для любопытствующих. На самом же деле Завалейков служил в Советской Армии. Однако никто об этом не знал. Даже Мария Николаевна. Поэтому, когда в связи с арестом Михаила ее вызвали в немецкую комендатуру и там стали кричать на нее: «Ты врешь! Он — коммунист, твоя дочь тоже коммунистка, и ты хотела, чтобы они поженились», она вполне искренно отвечала: «Первый раз слышу».
Зато ей стало понятно, куда отлучался Завалейков из Гатчины, — однажды он отсутствовал целых пять дней: ходил в лес устанавливать связь с партизанами. А ей говорил, что якобы ездил в Таллин.
Так же неожиданно появился в Гатчине и Игорь Иванов. Поздно вечером он постучался к Седловским. Дверь открыла Елизавета Седловская. С Игорем она была знакома и раньше. Игорь стоял в нерешительности, не зная, заходить или не заходить. Гимнастерка на нем была вся в грязи. «Ну, что ж ты стоишь? — спросила Елизавета. — Заходи!» Игорь зашел в квартиру, объяснил: он только что из окружения, вырваться удалось с большим трудом, попросил разрешения переночевать. Ему дали помыться, переодеться, постелили постель. Наутро Игорь ушел. После этого он еще раз пять приходил к Седловским, обедал у них. Игорь рассказывал, что устроился работать на бойню, что поручительство за него дала жительница Гатчины Елена Васильевна Овейчук. Она, как это требовалось установленным гитлеровцами порядком, письменно подтвердила, что в Советской Армии он не служил, коммунистом не был и что связи с партизанами не имеет.
В действительности же Игорь Иванов был членом Коммунистической партии. В прошлом он работал в Гатчинском райсовете Осоавиахима, затем в школе допризывников. В 1940 году его призвали в армию. В Ленинграде он учился на курсах младших политруков ЛВО. Курсантский отряд, в состав которого входил и Игорь, в августе 1941 года в районе деревни Выра наткнулся на немецкую батарею, принял бой, понес большие потери. Лишь немногим курсантам, в том числе и Иванову, удалось уцелеть. Они скрылись.
В 1942 году Игорь получил работу на рынке. Он стал там даже чем-то вроде старосты. Это было удобно. Игорь предупреждал посетителей рынка о готовящихся облавах, сообщал изголодавшимся людям, где можно купить по дешевке мясо и другие продукты. На рынке же устраивали явки члены подпольной группы «За Родину». Игорь договорился с Елизаветой Седловской, которая служила в бургомистрате, и та, по его указанию, несколько раз выдавала лишние хлебные карточки тем из гатчинцев, кто в этом особенно нуждался.
Игорь имел семью — жену, двоих детей. Но им удалось эвакуироваться из Гатчины, и теперь, находясь в разлуке, муж и жена ничего не знали друг о друге. Лишь в самом начале войны, когда фронт проходил уже недалеко, Паша Иванова получила от мужа скупую весточку. Проезжая с отрядом курсантов мимо Гатчины, Игорь сумел переслать жене коротенькое письмо. На клочке бумаги, вырванном из школьной тетрадки, он писал: «Береги ребят, не беспокойся, все будет хорошо». После войны Пелагея Ивановна приезжала в Гатчину, побывала в доме, где жил муж. Ей рассказали, что Игорь очень скучал по семье. «А мы вас сразу узнали по фотографии, — сказала Ивановой хозяйка дома. — Ваш портрет стоял у Игоря на самом видном месте».
Николай Александров служил в истребительном батальоне и также попал в окружение. Пробрался в Гатчинский район, в село Орлино, где жила сестра его матери. Тетка укрыла его, дала за него поручительство, сказав, что Николай — ее сын. Гитлеровцы пытались заставить Николая работать на них, поручили ему заниматься доставкой овощей для воинских частей. Николай наотрез отказался и ушел из Орлина, сказав, что будет пробираться к своим. Но, дойдя до Гатчины, дальше пройти не смог. Установил связь с членами местной патриотической группы и стал готовиться вместе с ними к уходу в лес, к партизанам.
Одним из активных организаторов гатчинского подполья была Александра Дрынкина. Шура еще в школе вступила в комсомол. Закончив в Ленинграде семилетку, она поступила учиться на курсы парикмахеров. До войны работала в парикмахерской Военторга в Пушкине. Тогда же познакомилась с военным летчиком старшим лейтенантом Андреем Дрынкиным и вышла за него замуж. Когда началась война, Андрей был направлен на фронт. Шура еще оставалась в Пушкине. Она не успела уйти и очутилась в оккупации.