Но если для Ойзермана, Уздина, Каплуна, Левита и Долгопольского стремление к легкой наживе было привычкой и они, не задумываясь, перешли с безобидной закрутки плиссе и изготовления босоножек на валютные операции, то что толкнуло на этот же путь бывшего полковника Советской Армии Шапиро? Материальные затруднения? Нет, их у Шапиро не было. Государство выдало ему большое выходное пособие, назначило пенсию.
И тем не менее Шапиро оказался в числе главарей спекулянтов валютой.
Следователь спросил у Шапиро: он в чем-нибудь нуждался?
— Собственно, ни в чем. Я был обеспечен хорошо. Все в моей семье работали. Наш общий бюджет был достаточно высок. Мы могли позволить себе купить любую понравившуюся нам вещь, поехать на курорт.
— Что же толкнуло вас на преступление? Что связало с шайкой валютчиков?
— Буду откровенным, — вздохнул Шапиро. — Уйдя в отставку, я не знал, чем заняться. Другие отставники-пенсионеры ведут общественную работу в доме, сажают деревья, цветы, выпускают стенные газеты, организуют кружки художественной самодеятельности, пишут мемуары. Меня все это не интересовало. «Пусть кто-то увлекается цветочками, — рассуждал я, — а для тебя, Шапиро, это не занятие». Единственное, что интересовало меня, была азартная игра. Нет, не какой-нибудь там вульгарный «козел», которым увлекаются некоторые мужчины, а игра, требующая тонкого анализа, размышления, гибкости, живости ума, — преферанс. Вы играете в преферанс, гражданин следователь? Нет? Тогда вам не понять, какая это захватывающая вещь — преферанс. За карточным столом я и встретился с Каплуном, Ойзерманом. Эти люди никогда в жизни не трудились на государственных предприятиях, но были вполне довольны своей судьбой. Во всяком случае, они всегда имели не только хлеб насущный, у некоторых были даже свои дачи и свои автомобили…
Я и сам мечтал о даче. Нет, не о каком-то там стандартном домике из сборных щитов. Я хотел иметь виллу, и не где-нибудь, а на берегу Черного моря. Каменный двухэтажный особняк с башенками и верандами, с паровым отоплением от собственной котельной и фруктовым садом. Желание построить такую виллу появилось у меня, когда я отдыхал в санатории на Черноморском побережье. Но чтобы осуществить это желание, нужны были деньги. Много денег. Игрой в преферанс их не раздобудешь. Тут-то и подвернулся на моем жизненном пути спекулянт Сорокко. Его «специальностью» были бриллианты. Я взялся помогать ему в перевозке этих драгоценных камушков, в их реализации. Денег мне перепадало немало, но еще не столько, чтобы я мог начать строительство виллы. Тогда я стал заниматься сделками самостоятельно. Покупал золото, бриллианты, монеты царской чеканки, иностранную валюту — и перепродавал. Понятно, что после этих операций в моем кармане оставался уже более солидный куш. Видите, как я с вами откровенен…
Был поздний час. В кабинете следователя горела лампа под зеленым абажуром, бросая ровный, мягкий свет на стол, на бумаги. Шапиро рассказывал не спеша, делая долгие паузы, во время которых вынимал из кармана платок и вытирал потное лицо. Следователь не торопил его, внимательно слушая. Со стороны могло показаться, что двое хороших знакомых ведут беседу за столом. На самом же деле перед следователем сидел опаснейший хищник, поистине «король» грязных валютных сделок, и откровенность его была вызвана лишь тем, что ему некуда было деться, уйти от ожидавшего его справедливого возмездия. У следователя в руках уже были все «козыри».
— Ответьте, Шапиро, на такой вопрос, — прервал его излияния следователь. — Все эти лица, с которыми вы играли в преферанс, сидели за одним столом, тоже принимали участие в сделках?
Шапиро уныло кивнул головой.
— И не только они, — продолжал следователь. — Мы установили, что вы втянули в эти сделки и членов своей семьи…
— Вы хорошо информированы, — пытался улыбнуться Шапиро, но улыбка вышла неестественной, фальшивой.
— Да, мы информированы неплохо. Нам известно, например, что незадолго до вашего ареста к вам приезжала из Ташкента ваша старшая дочь. Вскоре она уехала. Вы дали ей какое-нибудь поручение? Только говорите правду. Мы ведь все равно все узнаем.