Следователь слушал его внимательно, не перебивая. Между прочим, он мог бы сказать, что если бухгалтер Карамышев любит литературу, считает себя знатоком Гюго и Франса, то в этом нет ничего особенного. Он, Болдырев, хоть и является следователем, сам пишет в свободное время стихи, сочиняет музыку, и никто из окружающих не считает это чем-то из ряда вон выходящим…
Следствие складывалось для Карамышева вроде бы благоприятно, впрочем, как и для следователя. Карамышев признался в подлоге, за это он понесет наказание. Тут, казалось бы, можно поставить точку, и будь следователь человеком торопливым (бывают, к сожалению, такие), он бы, возможно, так и сделал. Но Болдырев не торопился. Беседуя с Карамышевым, он интуитивно почувствовал, что этот любитель и ценитель французской литературы — ловкий и опытный жулик и что одним случайно обнаруженным фактом присвоения денег его преступная деятельность вряд ли ограничивается.
Однако что значит одна интуиция без конкретных доказательств… Ничего! И следователь стал рыться в документах УНР, просматривать счета, платежные поручения, справки, накладные. Он изучал их с таким рвением, что со стороны могло показаться, будто нет ничего увлекательнее, чем читать эти исписанные, заполненные колонками цифр, старые, пожелтевшие бумаги.
Впрочем, для Болдырева это так и было. Есть самые разные уголовные дела и самые разные по характеру следователи. Одних привлекают загадочные убийства или грабежи, когда приходится возиться с отпечатками пальцев, со следами на земле, на подоконниках, с каким-нибудь окурком, найденным под кроватью. Здесь профессия следователя в особенной степени предстает в ореоле романтики. А других, как Болдырева, привлекают пусть менее «острые» по фабуле, менее сенсационные дела, зато в действительности они требуют не меньшего искусства при расследовании. В этих делах тоже есть своя романтика. Ведь в конечном счете и там и тут перед следователями стоит одна цель: поймать, уличить и обезвредить преступника.
Путем сопоставления документов бухгалтерии с соответствующими документами банка следователь выявил еще два серьезных злоупотребления, совершенных Карамышевым в УНР-301. Тогда Болдырев назначил ревизию всей финансовой деятельности тех организаций, в которых Карамышев работал раньше. Он шел по следам преступника, как охотник идет по следам опасного зверя. Ревизоры трудились несколько недель подряд. Наконец эта сложная работа была закончена. Перед следователем предстала совершенно ясная и полная картина. Оказалось, что Карамышев совершил еще четырнадцать подлогов в УНР-395, где он ранее работал главным бухгалтером. Хищник оказался матерым. Он нанес государству ущерб в размере 10 400 рублей.
Как было установлено расследованием, Карамышев вступал в сговор с работниками ряда магазинов «Ленкультторга» и «Ленжилснаба». Он составлял фиктивные заявки на разные товары, писал такие же фиктивные доверенности и после оплаты счетов получал вместо товаров наличные деньги. Это была сложная, хитроумная комбинация, настоящая «двойная бухгалтерия». В бухгалтерских книгах Карамышев показывал, что перечисления денег сделаны не магазинам, а субподрядным организациям, и таким образом прятал концы в воду.
Конечно, на руку Карамышеву играло то обстоятельство, что он пользовался безграничным доверием у руководителей УНР. Он подсовывал им на подпись платежные поручения, и они расписывались под ними, не вдаваясь в подробности, в ряде случаев даже не читая. Между тем проверь они хотя бы некоторые из документов, они бы увидели, что Карамышев «заказывает» материалы, которые совсем не нужны. Заполняя счета, бывший главбух вписывал туда все, что только ему в голову придет. Он «закупил» авторучек, карандашей, скрепок и корзин для бумаг столько, что его сотрудникам их хватило бы не на один десяток лет.
Что же толкнуло Карамышева на преступный путь?
Нет, он не всегда занимался махинациями. В прошлом у него не было темных пятен. Детство его сложилось тяжело. Отец был убит во время первой мировой войны, а несколько лет спустя умерла от черной оспы мать. Семилетний мальчик остался совсем один. Это было в тяжелые, суровые годы гражданской войны. Пришлось Карамышеву узнать, что такое беспризорничество, ночевки в подвалах, на вокзалах, под скамейками, в пустых чанах для варки асфальта и даже в люках, под землей. Он был бродягой и нищим. Но вскоре Советское государство позаботилось о таких сиротах, как он. Мальчуган попал в детский дом.