Но не прошло и пяти минут, как в зал вбежал мужчина и взволнованно сообщил, что в деревне пожар.
Демонстрация картины прервалась. Публика бросилась к выходу. Выбежала на улицу и Мария Васильевна. К ужасу своему она увидела, что горит ее дом. А там — дети, старшему из которых, Сереже, всего двенадцать лет. Мария Васильевна вскрикнула, ей стало плохо, она чуть было не потеряла сознание. Но тревога за судьбу детей заставила ее взять себя в руки.
Детей Мария Васильевна увидела стоящими на улице. Заметив пламя, они разбили раму и через окно в одних рубашонках и штанишках выбрались наружу. Учебники и тетради, за которыми они сидели, так и остались раскрытыми на столе. А огонь уже пробирался из надворных построек в жилые комнаты, жадно лизал стены, потолки, полы. Пламя вырывалось из окон и дверей. Спасти имущество было уже невозможно.
Если маленький Вовочка, ходивший в первый класс, трясясь от испуга и холода, жалобным голосом просил, чтобы вынесли из дома его тетрадь и задачник, за судьбу которых он боялся больше всего, то Сережа и Саша, прижимаясь к матери, думали не только об учебниках, которые перелистывал и поглощал, страницу за страницей, бушевавший огонь. Они уже понимали, какое несчастье обрушилось на их семью. Сегодня им негде будет спать, придется идти ночевать к соседям, теперь у них долго не будет ни пальто, ни школьной формы, ни башмаков, ни книг, не будет ни своего молока, ни яичек, ни свинины. Все это придется папе и маме покупать и одалживать.
Николай Семенович приехал с работы, когда от дома остались одни головешки. Они еще дымились, излучая жар.
— Отчего произошло такое несчастье? — спрашивал он у односельчан, молча обступивших его. — Почему оно обрушилось именно на нас? Подозревать кого-либо в поджоге я не могу. Ведь я ни с кем не ссорился, никто мне никогда не угрожал. Нет, не за что было поджигать мой дом!
В Должицах пожар возник на скотном дворе совхоза. Как и в Замошках, люди здесь тоже пытались отстоять от огня постройки, но безуспешно. Правда, жилым домам пламя не угрожало: скотный двор располагался метрах в трехстах от самой деревни. Зато скот оказался под угрозой.
Рабочие совхоза, прибежавшие сюда первыми, сумели вывести всего пять коров. Остальные заупрямились, не захотели выходить из теплого стойла на улицу, в осеннюю темень. Ни крики, ни пущенные в ход хворостины — ничто не помогло. Коровы так и не вышли из пылавших помещений. После того, как огонь перестал бушевать, приехавшие из районного центра пожарные насчитали 44 трупа коров. Ущерб, который понес совхоз, исчислялся несколькими десятками тысяч рублей. Не стало в «Прибое» целой молочной фермы.
По этому поводу в прокуратуре состоялось оперативное совещание.
— Можно подумать, что в районе действует целая шайка поджигателей, — сказал прокурор, обращаясь к своим подчиненным. — Но так это или не так? Наша задача — установить причину этих таинственных пожаров. Какие показания дала Мария Васильевна Ефимова?
— Она утверждает, что пожар из-за неосторожного обращения с огнем произойти не мог, — ответил следователь. — К моменту ее ухода в клуб печь уже не топилась, даже угольков в ней не оставалось. Электропроводка была в полном порядке. В хлеву, правда, электричества не было. Туда ходили с керосиновым фонарем. Но Ефимова заявляет, что кормила и поила скот, когда еще было светло. Фонарем ни в хлеву, ни в коридоре не пользовалась.
— А что говорят дети?
— После ухода матери они сидели все трое в комнате за столом, готовили уроки. Керосинового освещения не было — включен был электрический свет. Услышав неестественный треск в коридоре, дети открыли дверь и увидели языки пламени.
— Итак, совершенно ясно, что очаг пожара — где-то в надворных постройках. Очень возможно, что тут действовала рука злоумышленника.
— Пожарный инспектор думает другое. Раз в коридоре и хлеве электрического освещения не было, Мария Васильевна вполне могла заронить искорку от фонаря, тем более, что в этот день она торопилась в кино и могла допустить небрежность.
— И все-таки уголовное дело следует возбудить…
С тем и разошлись.
В сельской местности больше всего опасаются люди пожара. Он для деревни наибольшая угроза. А если пожары происходят систематически, так что даже возникает подозрение в поджогах, на раскрытие их причин направляются все усилия следственных органов. В маленьких кабинетах районных прокуратур и милиций до поздней ночи не гаснет свет — там идет работа. И пылят по проселочным дорогам мотоциклы, на которых участковые уполномоченные объезжают деревни и хутора.