В конце 1964 г., накануне провозглашения Кении республикой, в стране была введена однопартийная система. Партия КАДУ самораспустилась. Многие из бывших деятелей КАДУ перешли в КАНУ, и, как показали последующие события, ликвидация партийной оппозиции еще далеко не означала полнейшей ликвидации местной реакции, которая при поддержке извне, как прямой, так и негласной, стала понемногу активизировать свои действия и готовиться к наступлению на прогрессивные силы.
Первым крупным ее выступлением явилось гангстерское убийство в 1965 г. известного кенийского журналиста, прогрессивного политического и общественного деятеля Гама Пио Пинто. Во времена колониального режима он принимал активное участие в политической жизни страны, подвергался жестоким репрессиям. После завоевания независимости, будучи на посту директора издательства «Пан-Африкэн пресс», Пинто приложил немало усилий к популяризации прогрессивных идей в массах, к пробуждению общественного самосознания. Вся его жизнь яркий пример борьбы за свободу и справедливость.
Однажды утром, когда Пинто на своем небольшом «саабе» выезжал из дому, в кустах за оградой раздалось сразу несколько выстрелов. Пуля, попавшая сзади в шею, оказалась роковой. Обливаясь кровью, Пинто упал на сидение. Рядом с ним находилась его двухлетняя дочь Терёшка, названная так в честь первой женщины-космонавта В. Николаевой-Терешковой. Дочь чудом осталась жива. Убийство носило явно политический характер.
«Английский империализм предопределил Кении роль второй Южной Африки или Родезии, — писал «Африкэн комьюнист». — Но этот дьявольский план превращения Кении в новый форпост белого колониализма на Африканском континенте провалился».
Да, действительно, Кения добилась политической независимости. Но это совсем не означало, что силы империализма и их агентура в лице местной реакции отказались от дальнейшей борьбы. Они отнюдь не собирались сдавать свои позиции, и убийство Пио Пинто убедительное тому доказательство.
Тактика реакционных элементов заключалась в том, чтобы приложить все усилия к проникновению на руководящие посты партии КАНУ и государства. Эта кампания не без умысла прикрывалась некоторой гальванизацией старых, давно истрепанных пугал антикоммунистической пропаганды, криками о новой «опасности» с Востока и другими наспех подхваченными лозунгами из старых колониальных арсеналов. Дело, конечно, не обошлось без нелепых курьезов. Вспоминается, например, такой случай. В 1966 г., после того как бывший вице-президент страны А. Огинга Одинга вышел из КАНУ и образовал оппозиционную партию Союз народа Кении, на одном из заседаний парламента был задан следующий вопрос: «Как известно, посольство Кении в Москве находится на Большой Одинге (имелась в виду Большая Ордынка. — В. С.). Не в честь ли раскольника Одинги названа эта улица? И если так, то приличествует ли посольству оставаться там?»
Один из старейших политических деятелей Кении, министр по государственным делам, а в то время — министр образования, Питер Мбийю Коинанге, разъяснил депутату, проявившему «супербдительность», что Большая Ордынка названа так очень давно, когда по ней проходила дорога в татарскую Золотую Орду. Естественно, что тогда никакого кенийского посольства там не было. Следовательно, к Огинге Одинге название улицы никакого отношения не имеет.
Как отмечают многие источники, этот период политической жизни Кении характеризуется определенной консолидацией правых, реакционно настроенных сил, ориентирующихся на Запад. Их политическая стратегия была подробно описана в статье А. Лерумо «Проба сил в Кении», опубликованной в журнале «Африкэн комьюнист»:
«Западники» внутри КАНУ и их империалистические советники были достаточно проницательными, чтобы понять, что явная антисоциалистическая политика не имеет шансов на успех среди рабочих и крестьян. Поэтому они решили как и раньше проводить политику под вывеской «африканского социализма», который в действительности является не чем иным, как планом капиталистического развития.
…Рядом с многочисленными рассуждениями о социализме и обещаниями, что «аграрная революция будет ускорена», «проблема безработных и безземельных будет энергично решаться», звучали зловещие антикоммунистические, прокапиталистические нотки. «Мы должны избегать любой фиксации или одержимости в отношении империализма», — говорили избирателям. Колониализм «может прийти как из коммунистических, так и из капиталистических источников», хотя это бессмысленное заявление не подкреплялось и не могло быть подкреплено никакими фактами. Рабочих убеждали, что «марксистская теория классовой борьбы не годится для условий Кении».