Он не говорит, что любит её. Он не говорит, что разлюбил меня. Бережёт мои нервы? Или их брак основан не на любви? Тем не менее он готов бросить всё к её ногам…
Я натыкалась пару раз на статьи, где психологи давали советы, как нужно себя вести, чтобы муж, объявивший об уходе к другой, захотел вернуться. Но сейчас, как назло, не могу вспомнить ни одного слова, и потому молчу.
В голове – пусто. В душе – одна сплошная рваная рана. Даже когда я узнала о предательстве Яра и Ирки, мне не было так больно. Ведь Ярослав не обещал любить меня всю жизнь…
Гордей уходит собираться. Он торопится уехать от меня прямо сегодня. Его ждёт другая. Женщина, постель, жизнь…
Мы больше не разговариваем. Зачем? Все слова сказаны.
Готовлю обед, чтобы занять чем-то руки и подавить желание наблюдать за процессом сборов.
Как долго они вместе, что уже женятся? Как такое могло быть, и почему я ничего не замечала? Выглядит чудовищно неправдоподобно…
Он говорил мне о любви, но спал с ней?
Дежавю. Всё повторяется?
К чему тогда упрёки в нежелании родить ему ребёнка? Не стыкуется!
Ничего не понимаю… Боль мешает обдумать ситуацию трезво. А эмоционально всё происходящее воспринимается фарсом. Не верю… Слишком неправдоподобно, внезапно и обидно.
Однако реальность ставит перед фактом – спустя несколько часов Гордей уходит. Уносит многое, если не всё. Сюда возвращаться не собирается. Просто вычёркивает меня из жизни, хочет поскорее перевернуть страницу и забыть.
Он даже от обеда отказывается. То ли хочет меня обидеть, то ли и вправду очень торопится. Его где-то ждут…
А что мне делать? Как теперь жить?
Уговариваю себя, что это – не конец света. Что пока у меня есть работа, коллеги, подруги. У меня есть Валентина и Макс. Теперь я свободна. Я могу делать то, что хочу, а не то, что от меня ожидает Гордей. Я могу не оглядываться на свекровь и на множество условностей, которыми Скроцкие ограничивают свою жизнь.
Проблема в том, что я этого не хочу. Не нужна мне свобода, если цена ей – одиночество и предательство. Пусть будет миллион ограничений – лишь бы муж вернулся и любил меня, как раньше.
В разгар самокопания звонят в домофон. Плетусь к входной двери, гадая, кто это может быть.
– Привет, систер! – машет мне с экрана Макс. – Впустишь? Я не с пустыми руками! – на экране появляется пакет с логотипом сети супермаркетов.
Нажимаю кнопку и улыбаюсь – я рада его видеть. В последнее время он торчит в офисе даже по выходным. После папиной смерти мы с братом ни разу не устраивали посиделок, наше общение свелось к разговорам о работе.
– Твой дома? – спрашивает с порога. – Я ему презент принёс. У врачей, конечно, такого добра валом. Но мне кореш подогнал. Говорит, я такого ещё не пробовал…
– Гордея нет, – прерываю болтовню Макса. – И уже не будет.
– Опа. Что случилось? – если он и удивлён, то не так сильно, как я ожидала. – Он тебя доканал, и ты его наконец-то выставила искать другую дуру?
– Не угадал. Он уже нашёл себе другую и решил, что она лучше, – внезапно становится смешно. – Выходит, это я – дура.
– Ну так круто. Не зря говорят: что ни случается – всё к лучшему. Мама давно ворчит, что не пара он тебе. На фиг тебе этот сектант нужен?
– Почему сектант? Его родные – верующие, да. Но ходят в обычную церковь, – по привычке бросаюсь защищать и оправдывать.
– Неужели? А ведут себя как сектанты. Прости, но странные они какие-то…
– Теперь это уже неважно, – пытаюсь изобразить на лице улыбку. – Мы разводимся. Гордей очень торопится, так что какие-то месяц-два – и снова стану Каминской.
– Даже так? И куда он торопится?
– Не спрашивай, я ничего не знаю. До сегодняшнего утра я вообще ни сном ни духом. Всё было, как всегда. А тут вдруг как будто его покусал кто-то. Заявил, что хочет развестись, что нашёл другую. Быстренько собрал чемоданы и ушёл. Даже не пообедал, – вываливаю на брата новости и с трудом подавляю слёзы.
– Не пообедал? Супер. Давай, корми меня его обедом, – брат сразу направляется на кухню.
Он с аппетитом уплетает борщ, предназначенный мужу.
– Короче. Летим завтра вечером. Хотел утром, но лучше приехать накануне и собраться с мыслями.