Голубая рыба-хирург
Яркие шествия, происходившие в Серендибе, и ныне имеют место на острове, приобретя новое содержание. Теперь здесь ежемесячно в полнолуние проводится перехера[60], торжественный праздник, организуемый буддийскими монахами Шри-Ланки. За два дня до отплытия нашего корабля мы побывали на этом празднике, представлявшем собой грандиозное шествие вокруг города, собравшее толпы зрителей. Процессию возглавляли люди с двадцатифутовыми хлыстами, которые согласно сложившемуся обычаю расчищали дорогу участникам церемонии. В праздничном шествии принимали участие музыканты (главным образом, барабанщики), акробаты и многочисленные танцоры, среди которых выделялись танцоры с факелами. Большинство участников церемонии были в ритуальных фантастических масках, на других — людях с оголенными торсами — были тюрбаны или остроконечные шапки, напоминавшие колпаки. Иные были одеты раджпутами[61], но — странное дело — их лица были набелены, и люди эти, как куклы, покачивали время от времени головой и медленно поводили руками. Кое-кто шел на ходулях. Процессия грохотала, шумела, зажигательно танцевала и потрясала горящими факелами, перемещавшимися в ночи. Между группами музыкантов, танцоров и акробатов чинно шествовали монахи. На каждом было длинное одеяние, оставлявшее оголенной правую руку, в которой монах держал шафрановый веер. В процессии участвовало около восьмидесяти слонов, возвышавшихся над толпой. Разделенные на несколько групп, они важно ступали по трое в ряд, щеголяя красочными помпонами. На шеях животных сидели погонщики в белоснежных одеждах. Шествие представляло собой феерическое, колоритное зрелище, несомненно, напоминавшее арабское прошлое Серендиба.
Глава 9. Экваториальная штилевая полоса
«Сохар» ушел в дальнейшее плавание с новым фотографом на борту — Ричардом Гринхиллом. Он прилетел из Лондона, чтобы сменить Брюса Фостера, которому пришло время возвратиться домой, к семье, с которой он не виделся год. Покинула нас и Ида, улетевшая в Англию, чтобы продолжить учебу в школе.
Когда я впервые увидел Ричарда Гринхилла, мне показалось, что вряд ли сыщется человек, менее Ричарда приспособленный к службе на корабле. Высокий, сухощавый и неуклюжий, с круглой головой, торчащей на длинной и тонкой шее, как на шесте, с крючковатым носом и голенастыми ногами, которые он выворачивал при ходьбе, Ричард походил на большую долговязую цаплю. Он интересовался лишь фотографией, знал досконально ее историю и мог перечислить все существовавшие типы фотографических аппаратов. Он мог снимать целый день и со своим аппаратом расставался лишь на ночь. Багаж его состоял главным образом из различных приспособлений для фотосъемки, которые он изготовил собственноручно. Ричард неизменно ходил в тужурке с многочисленными карманами, в которых хранилась всякая всячина: кусок бальзамового дерева, тюбик с клеем, мотки бечевки, английские булавки, часовые пружины, изоляционная лента и даже воздушные шарики (естественно, ненадутые). Что бы Ричард ни делал на корабле, все, кроме фотографирования, заканчивалось конфузом. Передвигаясь по судну, он спотыкался о комингс люка и растягивался на палубе. Стоило ему сесть, болтающийся конец троса сбивал с него шляпу. Если он спускался по трапу, то ударялся головой о палубный бимс. Если он ставил на палубу чашку с чаем (а мы ели на палубе), то стоило ему отвернуться, чашка непременно соскальзывала в шпигат. Правда, при всех своих конфузах он оставался невозмутимым, и это редкое качество даже помогало ему переносить качку. Не обращал он внимания и на насмешки матросов, а может быть, он их просто не замечал. Ричард целыми днями сновал по палубе, делая снимки. Чтобы делать фотографии с разных ракурсов, он то прикреплял свою камеру к мачте, то к бамбуковому шесту, а то поднимал ее вверх на воздушных шариках или с помощью воздушного змея, пользуясь во всех этих случаях длинным тросиком, соединенным с затвором. Чтобы уберечь аппарат от сырости, он помещал его в люльку из бальзамового дерева. Не знал покоя Ричард и ночью, выискивая заманчивые объекты для съемки, и тогда в темноте внезапно сверкал огонь его фотовспышки.
60
Перехера — праздник, посвященный одной из главных буддийских реликвий — зубу Будды, оставшемуся после его кремации в 583 году до н. э.