Когда трапеза закончилась, Картер вежливо откланялся мне, немного паясничая брату, и мы с герцогом остались вдвоём, если не считать лакеев, которые молча стояли сзади. Я всё молчал, и между нами повисла бы неловкая пауза, если бы не начал говорить Теобальд.
— Первым делом, Чарльз, позвольте извиниться за мою спешную отлучку. Я прекрасно понимаю, что это было неприлично и почти что грубо с моей стороны, но меня призвали ко двору по срочному делу, и я не мог ослушаться. Я надеюсь, вы не сердитесь на меня. Думаю, Картер, зная его характер, не дал вам скучать. Вам нравится в моём поместье?
— Да, здесь чудесно. Очень красивая природа. Картер мне рассказал о вашей родословной и о картинах, которые висят в коридорах — очень интересно. Но больше всего мне понравилась ваша библиотека.
— Вы любите книги?
— Очень люблю.
— Что ж, тогда она переходит в ваше безраздельное пользование. Как вам ваши покои?
— Я должен признаться, Ваша Светлость, они прекрасны, но я чувствую себя неловко в них. Они достойны короля, а я всего лишь обедневший баронет. Если вас не затруднит, не могли бы вы выделить мне комнату поменьше и поскромнее?
— Эти покои достойны герцога, коим вы в скором времени станете. Но если вам будет уютнее в маленькой комнате — пожалуйста, я велю слугам перенести ваши вещи в другое помещение. Не хочу, чтобы вы в этом доме чувствовали себя неловко.
— Спасибо большое, — я снова смущённо замолчал.
— Я сегодня с дороги, устал, а потому делами заниматься не буду. Надеюсь, вечером вы уделите мне пару часов. Мы можем погулять в парке, покататься на лошадях, сходить на озеро.
— С удовольствием, сэр.
— Не зовите меня так, я не ваш господин. Пока что я всего лишь ваш друг. Зовите меня по имени, как и я вас.
— Хорошо, Теобальд.
— Сейчас я пойду отдохну после долгого пути, а потом мы с вами погуляем, — он поднялся, подошёл ко мне, и взяв мою руку, прижал к губам. Это прикосновение заставило меня еле заметно вздрогнуть. Герцог, наверное, это заметил, но не подал виду.
Он ушёл, а я остался сидеть, тяжело дыша и всё ещё чувствуя его чуть шершавые губы на своей ладони.
Весь день я провёл у себя в комнате. Волнения оставили меня — герцог был молод и красив, и я забыл все свои страхи. Я не испытывал никаких чувств к нему, кроме симпатии, такой же дружеской симпатии, как и к Картеру. Правда, к моим чувствам примешивалось смущение от того, что я знал, что именно этот мужчина станет моим мужем. Я терялся и чувствовал себя неловко в его обществе, но он был вежлив и ласков со мной, и это придало мне уверенности. Я был убеждён, что наш брак станет дружеским союзом, основанным на взаимном уважении. Правда, о любви пока речи не шло. Теобальд очень твёрдо и прямо сказал, что я — будущий герцог. А это значит, что он женится на мне вне зависимости от того, будем мы любить друг друга, или нет. Однако брак, основанный на доверии и уважении — уже неплохо, так что я совершенно успокоился.
Я пытался читать книгу, но мысли не желали покидать мою голову. Молодости свойственна влюбчивость. Я не был влюблён в своего жениха, но перед глазами стоял его образ — сильного, властного и волевого мужчины с пронзительными, но добрыми серыми глазами. Мне было приятно думать о том, что с этим человеком я проведу жизнь, что я стану его супругом, рожу ему детей. Приятно было быть уверенным, что я буду счастлив.
К вечеру в мою комнату постучался слуга. Он сказал, что Картер ждёт меня в соседней гостиной. Я переоделся в вечернюю одежду — более тёмную — и направился к ожидавшему меня секретарю. Тот встретил меня радостной улыбкой, поцеловал мою руку и спросил, как мне понравился герцог.
— Он очень мил. Картер, почему вы мне не сказали, что вы его брат?
— Я не его брат. Я всего лишь незаконнорожденный сын его отца. И его добрый друг. Я предпочитаю не рассказывать о своём родстве с вашим женихом.
— Простите, я не знал, что это вам неприятно. Он представил мне вас своим братом, и я подумал… я не знал… простите.
— Ничего страшного, Чарльз, это просто факт. А теперь позвольте я провожу вас к Тео, он ждёт вас для вечерней прогулки.
Он подал мне руку, и мы пошли в библиотеку. Герцог сидел в кресле, протянув ноги к камину, лениво листал тяжёлую книгу, а рядом с ним на столике стояла чашка горячего чая и вазочка с конфетами. Мы подошли к Теобальду, Картер почтительно склонил голову, я присел в поклоне. Герцог встал, моментально оказавшись на полголовы выше брата и на полторы меня.
— Чарльз, добрый вечер. Вы готовы прогуляться перед сном?
— Да, Теобальд.
— Картер, ты можешь идти, — герцог улыбнулся брату.
— Как идти? Я с вами. Неприлично отпускать вас вдвоём, — улыбка Картера выдала, что он говорит в шутку, и я тихо рассмеялся, прикрыв лицо рукой.
— Пшёл вон, негодяй, — грубые слова герцога были произнесены с такой ласковой улыбкой, что Картер вовсе не обиделся. — Я женю тебя, и на этот раз ты не отвертишься.
— Ты так не поступишь со мной, брат, — эти слова донеслись до нас уже из коридора.
— Он такой шалопай, — с мягкой улыбкой произнёс герцог. — А ведь ему уже тридцать два. Большой ребёнок.
— Да, я заметил, — я тоже улыбнулся, и посмотрел ему в глаза. Хоть это и не продлилось дольше секунды, я был горд своим внезапным приливом смелости.
— Итак, пойдёмте? Лошади уже осёдланы.
Я взял его под руку, и мы, пройдя по коридору, оказались на крыльце. Лошадей держали под уздцы конюхи. Теобальд подсадил меня, при этом обхватив руками за талию, и я снова вздрогнул и покраснел. Сам герцог одним стремительным движением взлетел на коня, и мы тронулись.
Рысью отъехав за пределы двора, мы пустили коней шагом, наслаждаясь ароматным погожим вечером. Вся природа дышала свежестью, ранние весенние птахи прыгали по ветвям низкого кустарника и весело щебетали, ветра не было, и земля, за день нагретая солнцем, охотно отдавала принятое тепло обратно. Солнце ещё виднелось из-за верхушек деревьев, посылая последние яркие лучи. Небо окрасилось в розовые и оранжевые цвета, а облака на самом горизонте сияли золотом. Я любовался засыпающей природой, впервые со смерти отца ощущая лёгкость на душе и уверенность в будущем. Герцог молчал, тоже засмотревшись на полыхающее огнём небо, и эта идиллия не была нарушена человеческой речью.
Лошади, неторопливо и величественно выступавшие по ровной дороге, весело фыркали и мотали головами. Я чуть наклонился и погладил своего коня по крутой шее.
Наконец я почувствовал, что тишину прервать всё же надо, и впервые за этот день заговорил первым.
— Здесь очень красиво. Тихо и спокойно.
— Да. Я гулял здесь ещё ребёнком. Я рад, что вам нравится.
— Нравится. Я люблю природу.
— Чарли, расскажите мне о вашей жизни. Старый мистер Аддерли рассказал коротко о вашем нынешнем положении, но я хочу знать вашу историю.
— Мне особо нечего рассказывать, Теобальд. Я родился и вырос в небольшом поместье неподалёку от Лондона. Мои родители жили душа в душу, любили меня, единственного сына, и я рос счастливым и весёлым ребёнком. А потом на наше семейство обрушились несчастья — мы потеряли почти всё наше состояние, отец вскоре умер от чахотки, а мы с папенькой продали поместье и переселились к дедушке Норберту. А год назад умер и папенька, тоже от чахотки. Знаете, это удивительно — они очень любили друг друга, и даже умерли от одной и той же болезни. Папа ненадолго пережил моего отца, да и умер молодым — ему было всего сорок два.
— О, ненамного старше меня. К счастью, я всё же не гожусь вам в отцы, — герцог весело мне улыбнулся.
— Так я остался совершенно один, и только дедушка Норберт поддерживал меня. Я был уверен, что никогда не выйду замуж, но дедушка решил взять это дело в свои руки…
— И не ошибся. Почему вы думали, что не выйдете замуж?
— Я беден. Я думал, что не найдётся альфы, который женится на омеге без приданого. Оказывается, есть такие, — я смущённо улыбнулся.