Что ж… Особо и не надеялся. Это же не собака-ищейка. Удивительно, что смогла учуять следы валерьянки даже на таком расстоянии от источника.
Профессор нагнулся с переноской.
– Умница, милая. Лезь в домик…
И тут взгляд зацепился за нечто в кустах у заборчика. Ладонь пролезла между ветками и ржавчиной осенних листьев.
Визитка.
Голубая визитка ветеринарной клиники. Да тут целая россыпь одинаковых визиток, словно бросили колоду игральных карт!
– Мяу!
Кошачьи зубы выхватили визитку из пальцев, Рыбка спряталась в переноске. Нюхает, лижет… Виктор Сергеевич закрыл решетку. Пусть грызет, вон их сколько, не жалко. Весь дом ими забит. Все двери. Почтовые ящики… И главное – Виктор Сергеевич вспомнил, – что появились эти визитки едва ли не на следующий день после того, как принес домой кота.
Позвонила Татьяна.
– Алло, Витя! Ты скоро? Уже поздно, я беспокоюсь!
– Да, скоро. Слушай, ты не говорила про театр… врачу, которому носила кота?
– Ой, не помню… Может, и говорила. Мы много болтали, с ним и медсестрой. Душевные люди, сразу чаем напоили! Будто в гостях побывала! А почему ты спрашиваешь?
– Да так…
Еще раз пообещав скоро вернуться, Виктор Сергеевич закончил разговор, нашел в телефонной книжке строку «Топилин», палец завис над кнопкой вызова…
И что скажет майору?
«Хотели украсть не деньги, а кота… Зачем? Не знаю. Кто? Ветеринары! Как я понял? Пустил по следу кошку…»
Бред собачий! Вернее, кошачий… Во всяком случае, на месте Топилина профессор подумал бы именно так. И порекомендовал бы обратиться к психиатру.
Поднялся ветер.
Виктор Сергеевич, плотно застегнув воротник, шагает по пустынным ночным улицам, свет фонарей отращивает от ног причудливые тени, вывески подмигивают разноцветными неоновыми огнями, вокруг человека в шляпе и замшевом пальто суетятся, тревожно шепчутся стайки опавших листьев. В руке портфель, в другой – переноска, а в голове вопрос: на кой оно ему?
Сидел бы сейчас в тепле, ел борщ, а завтра бы ребята Топилина во всем разобрались, не профессорское это дело…
Клиника в соседнем квартале. Виктор Сергеевич переступил ее порог уже минут через двадцать. Хорошо, что круглосуточная. Или плохо. Зависит от того, что он здесь найдет. Ответы или неприятности.
В фойе и коридоре пусто, лишь один посетитель дремлет на краю скамьи под какой-то пальмой. Виктор Сергеевич заглянул в приемную. Тоже никого…
На двери процедурного кабинета табличка:
«Не беспокоить! Идет операция!»
Виктор Сергеевич поставил переноску на скамью. Расстегнул воротник пальто, помахал шляпой у лица. На какое-то время пожалел, что он человек воспитанный, интеллигентный. Быдло сразу бы открыло с ноги. А ему вот надо сначала оправдать сие безобразие…
Ну, если беспокоить действительно нельзя, они, наверное, догадались запереть дверь с той стороны на замочек. Открыть все равно не смогу, почему бы не дернуть…
А нет, смог!
В щели увидел два белых халата, врача и медсестры. Врач к нему спиной, но не тот, что принимал сегодня, ясно по комплекции – щуплый и лысый. Склонился над огромной черной собакой, кажется, немецкий дог. Зверюга лежит на столе с закрытыми глазами, но челюсти клацают.
– Нужен еще наркоз, – сказал врач.
Полненькая медсестра с черными волосами и в маске занесла над шеей собаки шприц, но тут бросила резкий взгляд к Виктору Сергеевичу. Смотрит бесконечно долгое мгновение…
– Закройте дверь!
– Извините…
Дверь со щелчком легла в паз косяка, профессор осторожно выпустил ручку, словно та могла укусить. Он видел эту женщину вчера. Тоже была в маске, но сомнений нет: это она вышла из подъезда, когда Виктор Сергеевич с Татьяной возвращались из театра.
Почтальон.
С большой сумкой, что вполне могла заменить кошачью переноску.
Кошка снова начала скрести решетку. Профессор выпустил, она побежала дальше по коридору, за угол. Там оказалась еще дверь, без ручки, почти не отличимая от стены. Рыбка обнюхивает узенькую щель между дверью и косяком. Виктор Сергеевич поддел ногтями, петли скрипнули.
Профессор вошел.
Здесь горит лишь настольная лампа. Врач обернулся спокойно, над маской Виктор Сергеевич увидел знакомые глаза. Перчатки и фартук забрызганы кровью, со скальпеля в кулаке бежит красная струйка. На столе обмякшее тело Крабика. Там, где был шов, зияет вскрытая плоть. Но кот еще дышит, глаза открыты наполовину.
– Не везет с этим котом, – говорит врач. – Сначала украли. Теперь препарат кончился, только полшприца. Не хочет подыхать, зараза… Так еще и кровища как из фонтана! Передержали, мясо срослось с капсулой…
В другой руке врача тоже что-то окровавленное. Похоже на плавательный пузырь крупной рыбы. Он поднес конец пузыря к столу, стиснул сильнее. Ткань лопнула, на стол посыпались…