— Вчера в пяти километрах от вашего штаба, — мягко начал я, пристально глядя в глаза поручнику, — на дороге от Олова до Семизоваца неизвестные в шапках с сербскими кокардами обстреляли два партизанских грузовика из пулемета.
Дериконя напрягся — у нас тут без малого гражданская война, за такое могут пристрелить, а не просто побить, пусть и ногами. Прямо тут, под закопченными балками потолка, на которых висели вязки лука и чеснока.
— Во-первых, — продолжил я, — прошу немедленно обратить внимание на качество стрелковой подготовки во вверенной вам бригаде.
Один из четников глухо заворчал в густую бородищу.
— А во-вторых, — посмотрел я на него, — у нас приказ в случае повторения подобного, отвечать огнем на поражение. Как мы стреляем, показать?
— Наслышан, — буркнул командант.
А бородач выругался сквозь зубы, и посылал проклятия на головы безбожных коммунистов.
Разгреб слои одежды на вороте, выудил крестик на гайтане и показал ему:
— Такой же православный, как и ты.
— Жидам служишь! — взвился бородач, чем живо напомнил мне покойного Бубку Шопича.
— В разум приди, уяче, чушь несешь.
— Какой я тебе уяк, племянничек! Каждый знает, что у вас в Ужице сплошь странцы командовали!
— Это кто же? — все наши выпучили глаза
— Янкович болгарин, Линдермайер евреин, Борота мадьяр, да еще муслимане!
Давясь смехом, спросил у Бранко:
— Знаешь таких?
— Сколько в штабе не был, — изо всех сил держался мой зам, — ни разу не встречал.
— Вот и я тоже. Сербов навалом, черногорцы есть, хорваты и македонцы попадались, а вот твоих, уяче, иностранцев не видал.
А вообще в контрпропаганде Дражи Михайловича ничего нового — жиды и комиссары, комиссары и жиды. Прямо как у немцев, неудивительно, что он сотрудничества с ними искал.
— Что, и в отрядах у вас сербы? — ернически упирался бородатый. — не цыгане и не арнатуты?
— А чего меня спрашивать, смотри сам, — и я потыкал пальцем в бойцов, — серб, серб, черногорец, серб, серб, серб…
Поручник молча следил за нашей перепалкой, но бородач выложил главный аргумент:
— Бабы у вас общие!
Тут уж не только меня, но и всех наших пробило на неудержимый ржач — в бригаде отлично знали, как я отношусь к любым подкатам к Альбине или как Марко ходит вокруг Живки. Общие, придумают тоже…
Улыбнулся и Дериконя, тупая пропаганда рассчитана на тупых бородачей, а командант бригады должен верно понимать ситуацию. Но бородача наш веселый хохот не убедил, сдаваться он не собирался:
— Церкви закрываете, службы не даете…
Смех только усилился.
— Ага, попа Зечевича спроси, он как раз в Ужицком комитете за главного был, сколько он храмов затворил…
— Комитет, видали мы в гробу такие комитеты…
— Ну предположим. А что взамен, где ваши органы власти?
Бородач заткнулся — своих органов четники не создавали, предпочитали действовать через структуры коллаборантского правительства Недича. И мы наконец-то отдышались, утерли слезы и добрались до делового разговора. За нас, кроме пулеметов и автоматов, говорила и громкая слава после взятия Плевли и стычек с итальянцами, усташами и немцами. Преувеличенный по предложению Милована список трофеев обрастал в пересказах фантастическими подробностями и вызывал у четников зависть до зубовного скрежета. Вот и сейчас Дериконя жаловался на нехватку оружия, на вышедшие из строя два последних пулемета, на невозможность действовать в такой холод.
Из хозяйской комнатки появилась закутанная в платки тетка, переглянулась с поручником, тяжело вздохнула, поставила на стол еще миски и навалила в них каши. Пожрать горяченького это мы с удовольствием и дальше разговор приобретал все более деловой характер. Поручник мне понравился — не юлил, глазами не бегал, через губу не разговаривал. Понемногу, тем более, что его все больше щемили немцы, договорились, после чего даже перешли к рассказам о подвигах.
— А что же вы итальянцев отпустили? — влез худой, как жердь четник с крестом на шапке.
— По условиям капитуляции обещали, а мы свое слово держим.
— Кончать их надо было, — презрительно выплюнул худой.
Бранко насупил лохматые брови:
— Сперва воевать научись, да город возьми, советчик.
Худой с бородатым вскинулись, но Бранко продолжал:
— Вы сколько раз на немцев нападали? Сколько в боях были?
Четники промолчали, хотя в последнее время стычки участились.
— Ну хотя бы стреляете как?
— Да патронов у нас в обрез, — сморщился Дериконя и вдруг попросил: — Оставьте нам один пулемет, а? У вас вон сколько…
— А вы нам в спину из него? — оскалил зубы Лука.