— Трудно или нет — не важно, — заметил Вернон, вставая со стула. — Лишь бы действительно не ошибиться, решив вот так сразу перевернуть всю его жизнь с ног на голову. Да и с Дадли придется основательно так поговорить… кстати о Дадли — за отпущенного сегодня на волю удава мальчишка все же ответит.
— Ох, Вернон, скажешь тоже… — с улыбкой махнула Петуния рукой на мужа, принимаясь собирать грязные тарелки. — Он же не знал, что сам и был причиной исчезновения стекла.
— А теперь будет знать, — беззлобно усмехнулся Вернон. — И понесет ответственность.
— Господи, Вернон, какая еще ответственность? Ему едва ли одиннадцать лет исполняется на днях, — смеялась Петуния.
— Тем более — уже не маленький, так что…
Увлеченные беседой Дурсли еще долго щебетали на кухне, представляя себе момент раскрытия тайны Гарри Поттеру во всех красках, однако таинственному наблюдателю, ставшему по счастливой случайности свидетелем их разговора, и уже услышанного было более чем достаточно. Входная дверь домика, принадлежавшего Дурслям, беззвучно отворилась, выпуская невидимого посетителя наружу, а затем так же беззвучно закрылась. И на крыльце дома номер четыре по Тисовой улице, словно материализовавшись из воздуха, показался Мальтебориан. Выглядел он крайне озадаченно.
— Вот так поворот… — озадаченно протянул демон, запустив в волосы пятерню, — … всем поворотам поворот.
Быстро оглядевшись по сторонам и никого подозрительного при этом не обнаружив, Мальтебориан решительно тряхнул головой и двинулся в сторону игровой площадки с огромным зеленым дубом, которую он уже успел превратить в некоторое подобие лагеря.
Ему нужно было подумать. Хорошенько подумать. Ведь от следующего его шага могло зависеть очень многое…
========== Глава 4. Угрозы. ==========
С того памятного дня, когда Дурсли решили наконец раскрыть своему племяннику все тайны о его непростом и далеком от нормы прошлом, утекло уже очень много воды. Настолько, что даже сам Мальтебориан был удивлен, каким же образом он сумел на протяжении всего этого времени достаточно убедительно изображать Гарри Поттера. И это с учетом того, что мальчишку он изучал от силы в течение трех-четырех дней, пока строил из себя Джордана Милла. Тут уж на ум демону приходили только два варианта: либо он — отменный актер, либо Дурсли — ужасные опекуны. Мальтебориан, что не удивительно, больше склонялся к первому.
Разговор же, к которому Петуния и Вернон Дурсль так тщательно готовились, прошел в более или менее нейтральной обстановке. А помехи в этой самой обстановке, как и ожидал Мальтебориан, создавал не кто иной, как кузен Поттера — Дадли, которому резкое изменение правил игры пришлось совсем не по душе. Еще бы! Ведь чуть ли не единственная забава под названием “поймай Поттера”, гревшая все это время душу младшему Дурслю, отныне находилась под запретом.
Что же касалось истории нового тела Мальтебориана, которого Дурсли ошибочно принимали за своего племянника, то демон не услышал ничего хоть сколько-нибудь интересного. История была банальна и до ужаса скучна — в мире волшебников, к которому, кстати, Гарри всегда и принадлежал, десять лет назад царил беспорядок. Две крупные группы магов неустанно боролись друг с дружкой, преследуя каждый свою цель. Одни назывались темными магами, другие — светлыми. В общем, все как обычно.
Однако это продолжалось ровно до тех самых пор, пока по какой-то, несомненно, важной причине, глава темных магов собственнолично не решил наведаться в гости к семье Гарри Поттера — рядовым волшебникам, что состояли в противоположной ему группе так называемых светлых магов. Разумеется, он туда не для разговора за чашечкой ароматного чая явился, а потому в доме, где проживали Поттеры, очень скоро завязалась драка.
В результате такой крайне неожиданной схватки со своим главным врагом родители Гарри погибли, а волшебник, явившийся причиной их смерти, бесследно исчез. Годовалый Гарри был единственным, кто выжил в ту злосчастную ночь, и светлые маги, непонятно чем руководствуясь, решили подбросить его спящим на крыльцо дома номер четыре по Тисовой улице, наказав Дурслям заботиться о мальчике, как о собственном сыне.
В общем, это все, о чем сумела поведать Мальтебориану Петуния Дурсль, поскольку сама, как понял демон, была знакома со всем произошедшим тогда безобразием только по чьим-то словам. А точнее — по письму, в котором светлые маги и просили приютить малютку Гарри.
Так что жизнь у Гарри Поттера, как понял Мальтебориан, с самого начала была не сахар.
Далее последовал рассказ о том, почему они — Дурсли — так относились уже к самому Гарри, когда приняли решение все же взять его к себе. Но, так как Мальтебориан эту часть истории уже успел подслушать чуть ранее, то со спокойной душой просто хлопал глазами, делая вид, что очень внимательно слушает. Иначе он бы попросту не сумел удержаться от смешка, когда Дурсли принялись объяснять свой, вне всяких сомнений, гениальный план, подразумевающий вырабатывание в Гарри особой нелюбви к магии. Дурсли определенно не видели в нем изъянов и многочисленных нестыковок, а потому Мальтебориан сообразил, что проще будет просто промолчать, нежели пытаться что-то объяснить. Да и не характерно бы это было для Гарри — объяснять подобные вещи своим родственникам, которых он должен был до сих пор ненавидеть. Ну, или, по крайней мере, недолюбливать.
Мальтебориан усмехнулся и раскрыл глаза.
Относительно просторная и светлая комната на втором этаже, где Гарри и должен был жить с самого начала, если бы не переехал по непонятным причинам в чулан под лестницей, была теперь его по праву. А потому прямо сейчас демон лежал на своей собственной кровати и глядел в потолок, прокручивая в голове события минувших дней.
Петуния упоминала однажды, что письмо из Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс должно прибыть в конце июля или начале августа, так что Мальтебориан терпеливо дожидался этого знаменательного события, пытаясь в перерывах между ожиданиями не умереть от скуки.
А между тем Литтл Уингинг был чуть ли не самым скучным местом из всех тех, где Мальтебориан за свою долгую жизнь успел побывать: однообразные, словно выполненные под копирку дома с точно такими же похожими друг на друга жителями, ходившими изо дня в день в одной и той же одежде, говорившими одни и те же слова, выполнявшими одну и ту же работу… Мальтебориан даже иногда задавался вопросом — а не попал ли он случайно во временную петлю? Но, быстро сверившись после возникновения подобных мыслей с календарем, понимал — дело тут вовсе не в петле.
Мальтебориан сладко потянулся и уселся на кровати, спустив ноги на пол. “1 августа 1991 года”, — прочитал демон сегодняшнюю дату на небольшом складном календаре, а затем глянул на большие электронные настольные часы — без пяти минут полдень.
Печально вздохнув оттого, что до конца этого дня, ничем от предыдущих не отличающегося, было еще очень и очень много времени, Мальтебориан соскочил с кровати и полез искать свои ботинки под письменным столиком. Однако ничего даже близко похожего на них в том месте не обнаружилось.
— Ну что за день такой сегодня… — пробормотал себе под нос Мальтебориан, вылезая обратно. — Впрочем, хоть какое-то разнообразие…
Распрямившись, демон внимательно оглядел всю свою комнату, стараясь определить местоположение все тех же, невесть куда подевавшихся, ботинок. Тщетно. Решив, что в следующий раз ему повезет куда больше, Мальтебориан лишь пожал плечами и двинулся на выход.
Каково же было его удивление, когда пропавшие ботинки нашлись прямо за той дверью, что вела к нему в комнату. Правда, что-то с ними было не так…
Мальтебориан присел возле них на корточки и пригляделся. От некогда побитых и изодранных, но все же целых хотя бы наполовину ботинок осталось одно только слово. Небольшая записка, нацарапанная явно в спешке, лежала рядом.
“И это только начало”, — прочитал Мальтебориан послание и усмехнулся.
— Мелковато как-то, — не оценил демон угрозу по достоинству. А проведя рукой над запиской, Мальтебориан усмехнулся уже во второй раз. — Ну конечно это был ты. Кто же еще?