В течении последующих пяти дней команда добыла еще восемь красных и двенадцать черных жемчужин. Спораны с горохом и янтарем уже никто не считал. Боезапас как основных стволов, которыми выступали АК и РПК, так и оружия нолдов сократилось до критических количеств. Накопилась физическая и моральная усталость. Так что команда сказала: «Хватит!» и на шестой день направилась к Торжку. Где намеревалась с большей выгодой продать рад-«янтарь» и отдохнуть пару дней.
Но без приключений на свои задницы они обойтись никак не могли. Или это им сам Улей подбрасывает испытания, чтобы не расслаблялись?
Глава 15
От той точки в Улье, где они находились, в Торжок, судя по карте, вели две дороги. Одна шла практически по прямой, но проходила через городской кластер без возможности объехать — слева раскинулся лесной массив, справа — огромное водохранилище. Вторая дорога предлагала рейдерам забраться далеко на юг, затем двигаться на запад и потом вернуться к Торжку, повернув на север.
После совещания выбрали первый вариант. Хотя бы доехать и посмотреть, что и как там на этом городском кластере. Если в городе до сих пор сидят развитые зараженные — всегда можно вернуться. А если остались только пустыши, с лотерейщиками и бегунами — есть шанс прорваться.
В городе не было никого. Ни зараженных, ни иммунных. Лишь обглоданные кости белели под палящим солнцем Улья. Именно к такому выводу пришла команда, после получаса разглядывания кластер в бинокли.
— Перегрузился двадцать девять дней назад. — сообщил Геракл, возвращаясь от границы кластера — Через два дня обновится. Так что вовремя успели.
— Вовремя. — эхом откликнулся Фарт — Но расслабляться все равно не стоит! Хрен знает кто тут мог себе отдых устроить. Порядок движения: Я с Жокеем и его Васькой в головняке. Следом машина. За рулем — Геракл. Валька со Слоном прикрывают. Особое внимание на верхние этажи. Мой скан максимум до второго этажа добьет. Все что выше — для меня недоступно. Геракл, постарайся почаще использовать дар предвиденья. Пусть всего лишь пять секунд, но и они могут спасти жизнь. Все готовы? Выдвигаемся!
Мертвую тишину мертвого города возмутительно нарушил звук двигателя внутреннего сгорания, работающий на низких оборотах. Вот по улице пронеслась стремительная тень кусача, бегущего в режиме поиска добычи: зигзагом, от одной стены дома, стоящего вдоль дороги, до другой. Через пару минут показалась двойка людей, сильно напоминающих военных: одинаковая форма, одинаковая экипировка, одинаковое оружие. Идя по краям дороги, военные настороженно обшаривают верхние этажи нависающих над дорогой домов взглядами через коллиматорные прицелы, установленные на винтовках, вжатых прикладом в плечо. А вот и возмутитель спокойствия: бегемотоподобная «Тойота Тундра», покрашенная в матовый хаки, медленно протащилась мимо, с противным звуком давя зубастыми покрышками выбеленные человеческие костяки, валяющиеся тут и там на дороге. Завершает процессию еще одна пара военных, точно так же выцеливающая опасность на верхних этажах зданий, только уже по бокам и за спиной. Один из военных впереди что-то буркнул в гарнитуру рации, от чего вся процессия остановилась. Люди упали на одно колено и активнее задвигали стволами. Сам же виновник остановки шагнул к разгромленному киоску «Союзпечати», порылся в обломках и вытащил свежую газету. После чего вернулся к машине и, демонстрируя всем первую страницу, с полуулыбкой произнес: «Поздравляю вас, дама и господа. Мы в апреле тысяча девятьсот шестьдесят девятого». А с первой страницы, своей доброй улыбкой, улыбался Юрий Алексеевич Гагарин в космическом скафандре и массивном шлеме, на которым было гордо написано «СССР».
— То-то я думаю, что здесь не так! — сплюнул в приоткрытое окно Геракл — И дома какие-то не такие. И машин на улицах почти нет. А те, что есть — недоразумение какое-то, а не машины.
— Что ты хотел от отечественного автопрома в шестьдесят девятом году? — встал на защиту родной страны Жокей — Он и сейчас самостоятельно ничего путного родить не может, а уж в те времена. О! Смотрите! Универмаг! А на той стороне — Гастроном. Хотите посмотреть во что предки одевались и чем питались?
— Да как-то… — с сомнением произнесла Валька.
— Я хочу! — твердо произнес Слон.
— Я бы тоже глянул. — высказал свое мнение Геракл.
— Фарт? — Жокей вопросительно посмотрел на командира.
— Ну пошли, посмотрим. — согласился Фарт — Половину города прошли — ни единой живой души. Тьфу-тьфу-тьфу! Хорошо бы что б и дальше так продолжалось. Только Ваську своего тут оставь. Пускай патрулирует улицу.
— Уже. — отозвался Жокей и указал на возвращающегося матерого кусача, заарканенного по пути.
Не расслабляясь, пятерка бойцов направилась к выбитым витринам универмага. И хоть скан Фарта показывал отсутствие зараженных, всё равно тщательно проверили все закоулки и заблокировали двери, ведущие на склад и к грузовому входу. После чего с любопытством осмотрелись.
— И это все?! — с возмущением произнесла Валька, стоя в секции женской одежды и выразив, таким образом свое отношение и к ассортименту, и к качеству представленной продукции — Ну и убожество. Только юбки мрачных расцветок и платья? А брюки где? Джинсы?
— Эмм. — Жокей почесал бровь — Если мне память не изменяет, то в те времена женщины брюки не носили. Это осуждалось обществом. Если кто-то из-за границы привозил женский брючный костюм и надевал на прогулку, или на работу, моги запросто в проститутки записать. А за джинсы могли и «Измену Родине» пришить.
— Ужас какой! — широко распахнула глаза Валька.
— Да не. — усомнился Фарт, рассматривая мужскую одежду — Все-таки шестьдесят девятый год. Брежневская эпоха. Мини-юбки и брючки уже должны были быть. Правда, не факт, что в свободной продаже. Я, например, до сих пор помню эти женские журналы с выкройками. И стрекот швейных машинок. Вот не помню, стиляги в это время уже были, или позже появились?
— Ну что ты! — воскликнул Жокей — Они к шестьдесят девятому уже вымерли.
— Но в целом Валька права. По сравнению с современностью, с нашей современностью — именно убожество. — подытожил Фарт.
— Да и по сравнению с тогдашними заграничными товарами — тоже. — согласился Жокей.
Команда обошла несколько секций магазина. На секунду задержалась у секции с посудой, где Геракл взвесил в руке неподъемную чугунную сковородку и с уважением произнес: