В итоге в залах музея было представлено около трех сотен работ тридцати авторов. Из России были Л. Бакст, А. Бенуа, О. Браз, А. Васнецов, М. Врубель, К. Коровин, И. Левитан, С. Малютин, М. Нестеров, Л. Пастернак, А. Рябушкин, В. Серов, К. Сомов, М. Якунчикова. Интересно, что сейчас мы относимся к ним как к признанным мастерам, их картины стоят огромных денег, коллекционеры на аукционах бьются за возможность покупки, а тогда, в 1898 году, это все – никому не известная молодежь.
От Финляндии выставлялись А. Галлен-Каллела, А. Эдельфельт, В. Бломстед, В. Валлгрен, М. Энкелл и другие. Как и в прошлый раз, Дягилев вместе с Тенишевой ездил в Гельсингфорс (Хельсинки) и лично отбирал картины для своего мероприятия. Одна из особенностей выставки состояла в том, что почти все произведения были отмечены поиском национального стиля. Если финны обращались к эпосу «Калевала», то русские художники – к народному фольклору, сказкам и допетровскому периоду.
Выставка имела определенный успех, ее хвалили многие художники, в основном, Репин, Нестеров и Остроухов. Зрителей же выставка поразила изысканностью и утонченной эстетикой. Весь месяц залы музея Училища Штиглица украшались букетами из свежих гиацинтов и декоративными композициями из оранжерейных растений. Некоторые журналы тоже вполне позитивно оценили старания устроителя: выставку признали интересной, отметили присутствие многих хороших экспонатов, а главным ее достоинством назвали то, что она давала понятие о новых путях творчества, о новых тенденциях, исканиях и устремлениях. Ведь задача каждого нового поколения в искусстве – писать новое и по-новому, а не повторять уже существующее.
Денежный сбор от выставки был передан «недостаточным» ученикам Высшего училища при Академии художеств – об этом сообщалось в афише, которую нарисовал Сомов. «Петербургская газета» писала, что многие произведения, показанные на выставке, были проданы, причем, среди покупателей значились Русский музей, финский Национальный музей Атенеум, П. М. Третьяков, М. А. Морозов, С. И. Мамонтов, М. К. Тенишева и С. П. Дягилев. Обратите внимание, что среди покупателей – три очень крупные музейные институции, две из которых государственные.
Акварель Сомова купил дядя императора президент Академии художеств, великий князь Владимир Александрович. Этот поступок вызвал удивление у всей августейшей родни, но Владимиру Александровичу, который коллекционировал работы в основном русских художников, было все равно. Обратим внимание, что на этот раз Дягилев добился высочайшего присутствия: на вернисаж прибыла почти вся императорская семья, причем обе императрицы и император возглавляли этот визит. Когда они вошли в зал, оркестр на хорах заиграл приветственный марш, что произвело очень приятное впечатление на всех собравшихся.
Важно, что Выставка русских и финляндских художников вызвала международный интерес. Когда она завершилась, Дягилеву предложили показать ее в Мюнхене в рамках русского отдела ежегодного Сецессиона. В итоге выставка была показана в Мюнхене, Кельне, Дюссельдорфе и Берлине.
Центром экспозиции стали работы Врубеля и Галлен-Каллелы. Очень необычные и непривычные для зрителя, они олицетворяли собой зарождающуюся эпоху модерна. Для Врубеля это была дебютная выставка в Петербурге и, к сожалению, ему от критиков досталось больше всех: его декоративное панно «Утро» (также известно под названием «Русалки») назвали «самой громадной и самой безобразной картиной». Но именно ее в день открытия выставки сразу же приобрела для своего дома на Английской набережной княгиня Тенишева. Известно, что Врубель писал эту работу для московского особняка Морозова на Спиридоновке, но заказчики от нее отказались. Художник хотел уничтожить панно, однако по совету Репина не стал этого делать и отправил его на выставку русских и финляндских художников. Из собрания Тенишевой панно попало в Русский музей, где и находится сейчас. Покупка врубелевской работы навлекла на княгиню страшные неприятности, в особенности потому, что Тенишева превратилась в объект для шуток, от которых не защищал ни статус, ни искреннее желание продвигать современную русскую живопись.
Действительно, карикатурист Павел Щербов не пощадил ни Врубеля, ни Дягилева, ни Тенишеву: в № 7 журнала «Шут» за 1898 год был напечатан рисунок, который назывался «Salzburg (от нашего специального корреспондента)». На карикатуре изображен Дягилев, который на свалке предлагает незадачливой бабе в платке купить то ли тряпку, то ли ковер. Образ покупательницы – недвусмысленный намек на саму Тенишеву, а тряпкой-ковром представляется панно Врубеля. Присутствуют отсылки и к другим работам с выставки: номера, которые проставил Щербов, соответствуют номерам экспонатов из каталогов. Под № 96 скрывается работа Галлен-Каллелы «Мать Лемминкяйнена», которую обругал Стасов. Под № 103 – «Дятел» того же автора (она достаточно часто повторяется в карикатурах Щербова). Здесь же «на свалке» находят место работы Серова, Валгрена, Бломстеда, Бенуа и Бакста.