Название и подпись к карикатуре – игра слов: Зальцбург в переводе с немецкого – «соляной городок». Дело в том, что район Петербурга, где проходила выставка, до сих пор называют «Соляной городок» – до того, как появилось художественное училище и музей, здесь с 18 века размещались склады соли.
Но вернемся к Щербову. Подпись «Брось, бабка, торговаться; сказано: одеяло – в рубель… Ведь я его не на свалке выгреб, а в больнице у Фрея выудил!» отсылает к фамилии художника Врубеля, а больница Фрея – лечебница для душевнобольных, которая находилась недалеко от Академии Художеств на Васильевском острове. Очевидно, это намек на то, что такие произведения могут создавать только сумасшедшие. Но наиболее печален тот факт, что впоследствии Врубель действительно будет страдать душевным расстройством и скончается именно в этой клинике в 1910 году.
Критические статьи в прессе в конце XIX века были едва ли не важнее самих вернисажей. Интеллектуальная публика прислушивалась к мнению, изложенному в газетах, и сила влияния печатных изданий была действительно велика. Несмотря на существовавшую цензуру, пресса была в определенной мере свободна: никто не поплатился за оскорбление Тенишевой (а ведь княгиню Щербов называет «бабкой», что, безусловно, унизительно). Тенишева и Дягилев в силу особенностей своего характера были людьми стойкими и ради идеи готовы были терпеть и не такое. Но Врубель, увы, страдал от подобного отношения, и закончилось это весьма печально. Впоследствии, когда Врубель окажется в лечебнице для душевнобольных, многие его оппоненты публично принесут извинения. С одной стороны, жест весьма почтенный, с другой стороны, художнику он был в тот момент уже совершенно не нужен.
Кроме Врубеля пресса поносила еще и творчество Константина Сомова. Среди его акварелей внимание критиков больше всего привлекла «Радуга». Сомова обзывали «новоявленным декадентом», «шарлатаном и обманщиком», обвиняли в том, что он не умеет ни писать, ни рисовать. Стасов тоже не остался в стороне: критик возмущался, зачем художник столько времени жил в Париже. По его мнению, за этот срок можно было научится живописи, но Сомов так и остался дилетантом. Ни «Радугу», ни «Август», ни «Прогулку» критик не понял. Все работы художника назвал ужасно плохими, безобразными, карикатурными, нелепыми – все негативные эпитеты Стасов обрушил на Сомова со всей своей убежденностью. И что же?
«Радугу» купил финский музей и после выставки она уехала в Гельсингфорс (Хельсинки). Сомнений в том, что Сомов написал шедевр, не было и у организатора выставки: как показало время, правы оказались в этом споре отнюдь не оппоненты Дягилева. 13 июня 2007 года в аукционном доме «Кристис» в Лондоне прошли торги, на которых была представлена «Радуга». Предварительная стоимость по оценке экспертов составляла 400–600 тысяч фунтов, но картину продали за 3,7 миллиона фунтов стерлингов, и это абсолютный рекорд.
Стасова выставка русских и финляндских художников возмутила настолько, что он уже перестал сдерживаться в выражениях, назвал ее «оргией беспутства и безумия», Дягилева – «декадентским старостой», а тех, кто позитивно отзывался о работах Врубеля – несчастными людьми, сочувствующими сумасшедшему бреду.
Владимир Васильевич Стасов в те годы проживал на 7-й Рождественской (теперь Советской) улице в доме 9-11 в квартире № 24. Этот район города называется «Пески», потому что находится на песчаной гряде, довольно высоко расположенной над уровнем моря, и во время наводнений не затапливается водами Невы. В квартире Стасова, которую иногда называли «домом искусства», собирались за обеденным столом Мусоргский и Бородин, Репин и Шаляпин, Римский-Корсаков, которого Стасов называл «Римлянин», – то есть все те, кого так уважал, ценил и почитал Дягилев. Удивительно, что круг знакомых у них был почти одинаковый, но при этом друг друга они едва переносили.
Хотя на деле у Дягилева и Стасова было гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд. Во-первых, как и Дягилев, Стасов рано потерял мать и его воспитанием занимался отец – известный архитектор Василий Стасов. Он приучал мальчика к музыке и чтению, и юный Владимир мечтал о поступлении в Академию Художеств, но, как и Дягилева, его ждало юридическое образование. Именно в училище правоведения Стасов начнет профессионально интересоваться искусством, в особенности музыкой. Во-вторых, Стасов так же рано начинает публиковать свои критические заметки в прессе: его первая статья была напечатана, когда ему было всего лишь 23 года. И в-третьих, Стасов в свое время произвел настоящую революцию идей: он превозносил ценности критического реализма, боролся с оторванностью искусства от народа, академизмом и превалировавшей религиозно-мифологической тематикой.