— Проводил бабушку через дорогую
Я вновь смог ощутить сладко-горький привкус во рту. Он всегда появлялся, когда чопорная ведьма показывала искренние эмоции. Для коллекционера эти моменты были сродни редким находкам.
— Ты занимался этим два дня? — бледно-розовые губы выстроились в одну недовольную линию.
— Она была вместе с подругами.
Ведьма не издала смешок и не улыбнулась шутке, как сделали бы это другие. Вместо этого она равнодушно поинтересовалась:
— Надеюсь, эти бедные старые женщины не пали перед твоим очарованием?
Клочок бумаги жёг кожу на груди, но я не спешил вытаскивать его и демонстрировать главе ковена, которая давно стала моей напарницей. Оказывается и у снежных королев есть свои слабости. Неуёмное любопытство и желание стать первой — тщеславия в ней не меньше, чем водки в моём теле по пятницам.
Взяв первую попавшуюся книгу, я без интереса пробежался по блеклым буквам и вернул её на место. Анна не любила, когда её слова игнорировали. Не повезло, так не повезло: делать то, что людям не нравится, для меня сродни хобби.
— Фёдор, ты… — растерявшись, женщина вдруг позабыла все слова. Загнанная в ловушку между моим телом и полками, она смотрела широко распахнутыми глазами. Шальные искры интереса потухли почти мгновенно.— Отойди.
Кончики пальцев сковало морозом. Магия подействовала мгновенно. Пришлось подчиниться. Она всегда использовала приказы, когда я был слишком близок к тому, чтобы проделать очередную трещину во льду наших недоотношений с прибабахом.
— Я пиздец как завидую подобным штучкам словесников, — выдохнув, я направился к выходу. Хватит с меня душка пыли и бумаги.
Бесстрастное «не выражайся» заставило улыбнуться. Я скинул обувь и закинул ноги на чайный столик. Любимый столик Анны. Она могла бы заставить меня убрать их, но лишь наградила хмурым взглядом. Должно быть, не хотела вестись на мои попытки хоть как-то её раззадорить.
Передав мне крошечную чашку, расписанную золотыми закорючками, Анна села напротив и деловито сложила руки коленях. Узкая юбка хорошо подчёркивала приятные глазу формы, но, к сожалению, не демонстрировала слишком много. Даже когда ведьма закинула ногу на ногу, милые рюши на подоле продолжили оставаться в том же положении.
— Ты нарочно носишь такую бесконечно-мерзкую длину при мне?
— Неужели ты умрёшь, если хоть на секунду выкинешь из головы все похабные мысли?
Она не дала мне ответить, уводя разговор в другое, нужное ей русло.
— Где ты был?
— На экскурсии. Одна француженка любезно показывала мне красоты Памье, — не было смысла и дальше тянуть кота за яйца. Одним небрежным движением я кинул лист бумаги на стол, наблюдая как острые скулы женщины слегка подёргиваются румянцем.
— Это оно? Доказательство?
Анна осторожно поднесла к лицу находку и жадно впилась в её содержимое.Мы искали следы Грааля два года. По скудным обрывкам собирали информацию, пока я не вышел на Марию — последовательницу Мари Блессюр. Сначала, она показалась дамой, у которой не все дома. Её россказни о чаше, способной лишить ведунов магии, звучали как наивная чушь. Но так казалось лишь до тех пор, пока я не увидел дневник Альсинии собственными глазами.
☁ ☁ ☁
Из дневника Альсинии
1229 г.
Конец крестового похода против альбигойской ереси.
С каждой весной, когда земля сбрасывает с себя белое одеяние, церковь пытается облачить её в кроваво-алый плащ. Походы против еретиков сменяют друг друга в бесконечной череде. Можно считать удачей, если в жестоком потоке погибнет поистине чёрная душа. Но даже их гибель не покрывает жизни всех безвинных людей. Жизни ведунов. Моих братьев и сестёр.
Вот уже как три года мы стараемся держаться вместе: одной семьёй, одним ковеном. Больно видеть страх в их глазах. Больно видеть, как им приходится скрывать собственную природу.
1232 г.
Лето.
Опасность. Её смрад разносится на сотни километров от Ватикана. И хоть последний поход окончен, я знаю, что самое страшное впереди. До меня доходили сотни слухов. И всё чаще среди них мелькали вести о судах над ведьмами. Церковь и ранее подозревала о существовании магии. Однако теперь их решимость в этом вопросе видна как никогда. Всякий, владеющий магией, станет куда более страшным грешником, чем те, кто сопротивляются Папе.
1233 г.
Осень.
Исчезновение ведунов больше нельзя считать обычной случайностью. Я думаю, церковь готовится к войне. Шпионы, которым повезло, сообщают о скоплениях людей в алых мантиях по всей Европе.
Они изучают моих братьев и сестёр. Пытают, чтобы создать нечто, что могло бы даровать им власть. Более нельзя стоять в стороне. Ковену не понравится моя идея, но они её выслушают. Чего бы это не стоило.
1237 г.
Зима.
Ведуны в ужасе покидают дома. Покидают ковен. Отчасти из-за инквизиторов, отчасти из-за моих слов. Один приказ мог бы их остановить. Но это не продлилось бы долго. Да и не для того, я владею магией, чтобы запугивать свою же семью. Скоро они увидят, что столь отчаянные меры — единственный выход.
1240 г.
Зима.
После упорных попыток отговорить, многие отвернулись от меня. Однако нашлись и те, кто разделил идею, завладевшую всем моим существом. Чаша, которая заберёт магию и лишит орден повода для убийств, будет создана и названа в честь её творцов: Германа, Розы, Амелии, Альсинии и Лореана.
1241 г.
Весна.
На кануне красной луны мы собрались на холмах Литерфуля. Но ритуал был прерван. К счастью, Лореан вовремя заметил дым. Орден поджёг соседние деревни.
Краски сгущаются. Чёрные времена всё ближе. Мы должны поспешить.
1243 г.
Осень.
Никто не выбирает где и кем родиться. Но каждый в силах определить свой путь. Знаю, почти все ведуны предпочли бы сражение и смерть. Однако я верую, что ни одна магия не стоит их жизней. Рано или поздно они осознают это, как осознала я и мои близкие друзья.
1244 г.
Осень.
Цепные псы церкви находят нас везде, куда бы не ступила наша нога. Как бы не пыталась, Амелия не могла обнаружить брешь в нашей общей лодке или заглянуть в будущее. Лишь одно утешает: совсем скоро бы осуществим то, к чему так долго готовились. Лореан нашёл для этого подходящее место. Юный ведьмак прикладывает все силы. Он верит в успех. А вера сильнее магии и невзгод.
1244 г.
Конец осени.
Стены крепости больше не в силах нас защитить. Люди, давшие нам кров и пищу, верили в Бога. Иначе, но все же следовали его учению. Но это их не спасло.
Крутой подъём даёт нам отсрочку. Спасительные минуты, проведенные в ритуале над чашей. Сеть потайных троп, коих в Монсегюре было бесчисленное множество, стала единственной связующей нитью с внешним миром. По ним смельчаки покидали крепость, спускались вниз по горам, а затем карабкались обратно, чтобы доставить скудные запасы провизии.
Герману надоело прятаться, таиться подобно крысам в норах и ждать удобного случая. Горячая голова рвалась в бой. Лишь моё слово всё ещё оттягивает его смерть. Хотя все чувствовали её крадущуюся поступь. Нам не выбраться из крепости. Но надежда есть. Лореан открыл мне свой секрет….
1244 г.
Весна.
Чёрные клубы дыма заслонили небо.
Крестовая армия уже у стен. Кто-то поведал им о тропах. Осада, длившаяся долгие месяцы, подходит к своей кульминации.
Стены сотрясаются от ударов катапульт. Стоя на самой высокой башне, я едва сдерживаю слёзы и рвущееся рычание. По меньшей мере двести светлых душ корчились в языках пламени. Поля превратились в один бесконечный костёр.