— Тигран!
— Что?
— Опять ты за старое?.
— Хорошо, хорошо. Не буду Однако пора бы и ужинать. Видимо, придется его разбудить?
Послышались шаги. В комнату вошла Акулина Устиновна.
— Может, кого-нибудь из друзей позовешь? — спросила она зятя. — Вон и Клавочка принарядилась…
— Я всегда за собой слежу, мама. Не как некоторые.
Тигран Вартанович сделал вид, что не заметил неприязненных взглядов, которыми они обменялись.
— Нет, — ответил он теще. — Не стоит сейчас друзей иметь и на вечеринки их созывать. Время нелегкое… Откровенно говоря, я и этого не привел бы сюда, если б не Клава!.. Конечно, он помог нам…
— Ты сам его пригласил, милый.
— Да, да, разумеется.
— И нечего дуться… — Клавдия Дорофеевна звонко чмокнула мужа в щеку. — Похудел ты, — продолжала она. — В чем дело? Может, неприятности?
— Да, Клаша, не ладится на работе. Почти каждую ночь кражи и грабежи, грабежи и кражи… А раскрываемость низкая. Того и гляди — по шапке дадут.
— Вот ты и нагрузи как следует этого Шукаева. Судя по всему, он — не промах. Все, что потруднее, ему и отдай. Пусть везет…
— Не знаю, повезет ли. Судя по его рассказу, в поезде он случайно напоролся на вора. А в счастливчиков детективов я не очень-то верю… Впрочем, поживем — увидим. Правда, у него пистолет именной, с надписью: «За активную борьбу с бандитизмом».
— А ты уже посмотрел?
— Я все-таки — начальник угрозыска, — ухмыльнулся Ивасьян. — И потом спит он так, что пушками не разбудишь. Подожди-ка.
Он заглянул в комнату тещи и через минуту вернулся к жене.
— Спит богатырским сном. Будем ужинать одни.
Акулина Устиновна загремела посудой. Видно, ей хотелось, чтобы гость принял участие в трапезе. Тогда и на столе будет всего побольше — это она знала по опыту.
Но, как она ни старалась, роняя на пол то ложки, то металлическую пепельницу, на Жунида это не оказывало ровно никакого действия. С таким же успехом можно было пытаться разбудить каменную статую…
Всех людей Жунид Шукаев довольно прямолинейно делил на «стоящих» и «нестоящих». К первым его всегда тянуло, и он умел находить их почти безошибочно, полагаясь на собственное суждение; со вторыми надлежало драться (разумеется, в переносном смысле), что он и делал, независимо от того, были они преступниками или нет Впрочем, нет сомнения, что в случае надобности он бы не преминул сделать это и в прямом. Шукаев понимал, что принятое им бесповоротное разделение рода человеческого на две половины не совсем совершенно и, по-видимому, существует еще, по крайней мере, одна категория, к которой нельзя отнести ни «стоящих», ни «нестоящих». Он назвал их попросту «никакими».
Выйдя утром вместе с новым начальником на улицу (Жунид проспал-таки до рассвета), он, после недолгого размышления, мысленно причислил Тиграна Вартановича к «никаким» Это было далеко не комплиментом, но, в общем, более вежливой формой, чем бесповоротное «нестоящий».
Разговаривая о том, о сем, они дошли до гостиницы «Кубань», располагавшейся на главной улице Шукаев снял номер, оставил чемодан в камере хранения, и они пошли к угрозыску.
Утро стояло тихое, но холодное Блеклое мартовское солнце изредка пробивалось сквозь тугую пелену свинцово-серых туч, и тогда крыши домов, стекла и ледышки, повисшие на ветвях деревьев и водосточных трубах, неярко вспыхивали старою позолотой.
Город уже проснулся. Кое-где возле булочных собирались в очередь люди, деловито пересчитываясь по номерам и ощупывая в карманах хлебные картонки. Дворники с большими совками и метлами заканчивали утреннюю уборку улиц. Громыхали по Красной старенькие трамваи, развозя народ на работу, а неутомимые мальчишки уже висели «на колбасе».
— У меня к вам просьба, Жунид, — заговорил молчавший до сих пор Ивасьян. — Не говорите никому, что вы ночевали у меня. Знаете, не люблю всяких разговоров, пересудов.
— Слушаюсь, — коротко ответил Шукаев, бросив недоуменный взгляд на своего спутника. Потом, слегка улыбнувшись, добавил: — Услуга за услугу — не рассказывайте и вы, что я в состоянии проспать столько времени. Не хочу с первого дня заработать кличку «соня».
— Хорошо. Вы можете не беспокоиться, — торопливо и без улыбки отозвался Тигран Вартанович. — А вот и наше управление… Так не забудьте: вы остановились в гостинице со вчерашнего дня…
— Да, конечно, — пожал плечами Жунид, оглядывая двухэтажное темно-серое здание, в котором ему отныне предстояло работать.
До начала рабочего дня оставалось десять минут. Ивасьян сразу провел Жунида в свой кабинет. Это была довольно большая комната с двумя высокими окнами. Между ними возле стены стоял диван, обитый желтым дерматином, в центре — двухтумбовый письменный стол, носивший следы былой полировки, и массивный сейф сбоку. Несколько кресел и столик для графина и телефонов. На стене — портрет Сталина в багетной раме.