У плиты стояла Татьяна и пекла блинчики, вкусный аромат витал по всей кухне. Желудок Алекс отозвался звонким урчанием.
Татьяна с улыбкой обернулась:
- Проснулась? Садись завтракать.
- Я только умоюсь.
Заставлять ждать Татьяну не хотела. Алекс и так уже третий день квартирует у неё. А от Шепелёва ни слуха ни духа. Может, он нашёл другой способ, как оживить своих монстров-игрушек? Не хотелось бы.
Отражение в зеркале в ванной смотрело спокойно и ничем не отличалось от обычного, немного лохматого и сонного - утреннего. И не видно, что внутренности сжимает напряжение, от которого даже дышать трудно. Поскорее бы всё решилось, так или иначе.
На подходе к кухне дыхнуло горелым и потянуло дымом.
- Таня, у тебя блин горит… - Алекс оборвала себя на слове.
Татьяна застыла у стола как соляной столб, лицо белое до прозрачности, а рука сжимает сотовый. Предчувствие беды кольнуло холодной иглой сердце.
- Что случилось?
Зелень глаз Татьяны потемнела до черноты осенней пасмурной ночи.
- На…Наташа. Они… схватили… Наташу.
Алекс кинулась к покачнувшейся подруге, придержала её и усадила на стул. Нужно ей дать воды, успокоить. Хватка за запястье с такой силой, что наверняка останутся синяки, не дала встать.
- Алекс, мы должны вернуть… Семён должен позвонить. Позвонить… номер… - Татьяна отцепилась от запястья, схватила телефон. Он выскользнул из дрожащей руки, полетел на пол. Алекс успела перехватить его в воздухе. – СМС… там…
- Я посмотрю. Таня, всё будет хорошо. Успокойся. Прошу!
Алекс вскочила на ноги, шагнула к раковине. Глубокий вдох, прикусить нижнюю губу – не дать выскользнуть из глаз слезам. Они только ещё сильнее расстроят подругу.
Вернулась к столу и всучила стакан с водой Татьяне.
- Пей! Я позвоню Семёну.
Лазарев, только услышав о звонке Шепелёва, крикнул, что выезжает. Алекс обняла дрожащую Татьяну.
- Мы спасём Наташу. Обещаю!
Какие же они все идиоты! Шепелёв не из тех, кто приглашает к сотрудничеству.
Господи, пожалуйста, пусть Наташа не пострадает. Если с дочкой Сергея случится что-то большее, чем испуг, Алекс себе никогда не простит. Будь проклят её план по поимке Шепелёва!
Семён прибыл меньше, чем через полчаса. Вместе с Алекс напоили Татьяну снотворным, уверили, что сделаю всё возможное для спасения Наташи. Когда Татьяна уснула, Семён позвонил Шепелёву.
****
«Царь-Лебедь» сияли алые буквы на белом корпусе красавицы-яхты, которая словно упоминаемая в названии птица покачивалась на волнах у пристани Сочи. До появления Семёна ещё полчаса. Алекс должна успеть. К счастью, поблизости никто не бродил. Она никого не видела, по крайне мере. Но наверняка люди Шепелёва следят за яхтой Лазарева, и действия Алекс не останутся без их внимания.
Теплые воды моря приятно обволакивали руки и ноги. Плавательный матрас коснулся корпуса яхты. А вот и лестница на неё. Украдкой оглядеться и проскользнуть на чистую палубу. Теперь осталось найти место, где можно спрятаться. И только когда яхта будет в открытом море, вылезти – устроить «сюрприз» как бы Семёну, а на самом деле тем, кто за ними будут наблюдать.
Интересно, какая вероятность, что её выкинут в море? Или же всё-таки решат, что она полезнее будет в заложниках? Хватит того, что Алекс и Семён скрыли звонок похитителей от генерала и Лёхи, но хотя бы какой-то шанс для того, чтобы остаться в живых, должны предусмотреть. Оставалось надеяться, что Алекс не будут так тщательно обыскивать, как, несомненно, Семёна.
Под плащом приятно обволакивало тепло, и Алекс погрузилась в ласковые объятия сна.
Палуба под телом дрогнула, разгоняя сон. Алекс открыла глаза, сознание медленно впитывало реальность. Громкие злые команды звенели поблизости. И в них, как величавый дуб в бурю, вплетался спокойные голос Семёна. К убежищу Алекс приближались по поскрипывающей палубе шаги. Плащ взлетел в воздух, солнце ослепило. Рывок за шкирку поставил Алекс на ноги. Она открыла глаза. Перед ней стоял боевик: висок до кончика губы пересекал шрам, узкие глаза сверкали злыми огоньками. Алекс едва нашла силы отвести взгляд и замерла на перевязанной руке.
- Эй, ты смеешь утверждать, что один? – боевик встряхнул Алекс так, что она клацнула зубами, обернулся к Семёну.