З. жил в коммунальной квартире. В этой же квартире проживал некто Смирнов — пьяница, скандалист, дебошир. Не было дня, чтобы он не приходил домой в нетрезвом состоянии. Во хмелю Смирнов был буен, ругался, бросался на людей с кулаками. Он терроризировал всю квартиру. Жильцы спешили закончить к его приходу все дела на кухне и уходили в комнаты, только бы не встречаться с хулиганом, от которого всего можно было ожидать.
Инженер тоже старался избегать встреч со Смирновым. Но в тот злополучный день ему крайне понадобилось выйти на кухню. Там находился, не зная, куда девать свою пьяную энергию, Смирнов. Увидев инженера, он стал приставать к нему, оскорблять, угрожать расправой.
Что оставалось делать инженеру? Ничего, кроме того, что он сделал и что, наверное, сделал бы каждый. Когда, дыша инженеру в лицо водочным перегаром, Смирнов слишком назойливо полез к нему, тот оттолкнул его от себя. Пьяница, а так еле державшийся на ногах, от толчка упал, ударился головой об пол и тут же скончался. Врачи констатировали: «Смерть насильственная». Это значит, что падение произошло, как говорилось в акте, в результате «применения внешней силы». Правда, шатаясь от опьянения, нетвердо стоя на ногах, Смирнов мог упасть и сам, причем последствия могли быть точно такими же. Но тогда бы, как гласило то же самое медицинское заключение, это случилось бы без «применения внешней силы», что меняло бы дело. Словом, инженер З. был привлечен к уголовной ответственности и приговорен к лишению свободы за неумышленное убийство.
Но прокурор, на стол к которому попало «наблюдательное производство», никакой вины за осужденным не усмотрел. Тщательно анализируя все обстоятельства дела, он пришел к выводу, что З. действовал правомерно, в пределах допустимой самообороны. Не желая стать жертвой хулигана, так как тот вцепился в него, он, чтобы освободиться, применил минимальные усилия — толчок. Так можно ли было его за это наказывать? Говорят, что инженер не должен был толкать Смирнова, и уж во всяком случае ему следовало предвидеть возможные последствия толчка. Но позвольте, что же получается? Выходит, хулиган мог оскорблять З., а тот не должен был «обижать» хулигана? Где же логика?
И прокурор встал на защиту попранной справедливости. Он решил добиваться освобождения З. от наказания. Немало препятствий оказалось на этом пути. Но прокурор не отступил и добился правоты. Представление, которое по его настоянию сделала прокуратура города, было поддержано Генеральным прокурором СССР. Инженер З. был полностью реабилитирован и освобожден. Так было сделано очень большое дело, исправлена юридическая ошибка. Каждому, наверное, понятно, что это такое. Это значит вернуть человеку веру в справедливость, добро, не дать слепому случаю восторжествовать над здравым смыслом.
Неизвестно, знает ли инженер З., кому и чем он обязан. Ведь ни он, ни прокурор ни разу не встречались. Связующим звеном между ними явилось то самое «наблюдательное производство».
Но, вступаясь за людей во имя справедливости, прокурор нередко выступает и как государственный обвинитель. Судебные речи, отличающиеся особенно глубоким анализом доказательств, убедительностью фактов, публикуются в специальных сборниках, издаваемых прокуратурой СССР. Расскажем об одном таком деле.
…Это произошло в Стрельне. Был тихий вечерний час, когда люди, придя после работы домой, закончив все дела, отдыхают. Тогда-то и была убита выстрелом из охотничьего ружья гражданка О. Другим выстрелом были ранены ее дочь и свекор. Убийца стрелял с улицы через окно в тот момент, когда семья сидела у телевизора, смотрела передачу. Многочисленными уликами было установлено, что убийство совершил муж О.
Преступник виновным себя признал. Свои действия он объяснял ревностью. Дескать, жена изменяла ему, вот он в состоянии аффекта и выстрелил в нее. Однако свидетели, хорошо знавшие убитую, опровергли его доводы. Они заявили, что преступник клевещет на свою жертву. Его жена не давала никаких поводов для ревности. Это была тихая, скромная и к тому же болезненная женщина. Причина расправы мужа с женой в другом. А вот в чем — об этом рассказал в своей речи государственный обвинитель.
Несколько лет назад подсудимый увлекся религией. Он приобрел поминальник, изучал молитвы, всегда носил при себе икону, кропил «святой водой» детей, а также находившиеся в доме предметы. Родственникам своим он объявил, что является баптистом. Постепенно он начал утрачивать интерес ко всему. Бросил достраивать дом, который возводил в той же Стрельне, стал хуже работать на производстве, возненавидел соседей, перенес враждебное отношение к людям даже на близких — жену и детей. Нередко выгонял их из дома, и они вынуждены были проситься на ночлег к соседям. По ночам подсудимый исступленно читал молитвы, что не мешало ему тут же, у тускло мерцающей серебром иконы, наносить побои жене, истязать ее, требуя, чтобы и она ходила с ним в молельный дом.