Но, прибыв со своей экспедицией на нашу бывшую базу, мы не нашли и следа горной деревни. Нам рассказали, что люди переселились отсюда в долину, потому что в последнее время их начали тревожить йети. Они якобы не убегали от людей, как раньше, а похищали их. Несколько человек исчезло в горах, остальные в панике бежали. Это было первым затруднением пришлось вернуться за носильщиками. Между тем погода ухудшилась. Начались метели, каких здесь никто не помнил в это время года. Ударили запоздалые морозы, во многих местах с гор срывались лавины. Мы продвигались с величайшим трудом. А когда погода улучшилась, оказалось, что перевал, на котором мы когда-то обнаружили следы снежных людей, совершенно замело снегом. Он исчез, и никто не мог найти дорогу через него. Казалось, придется обходить весь горный массив, а это задержало бы нас месяца на два, не меньше.
Но я не сдавался. Заказал в Дели небольшие одномоторные самолеты. Ни дня не хотел терять. Перевезу всю экспедицию по воздуху. При этом мы сможем обозреть владения противников. Стоило это очень дорого, но я был богат. Я так упорно собирал все сведения о снежных людях, отдавался этой экспедиции с такой страстью, что мои сотрудники, кажется, начали сомневаться - нормален ли я.
Однажды в лагере появился буддийский монах и пригласил меня в находившийся неподалеку монастырь, где я мог бы отдохнуть и побеседовать с мудрейшим из аскетов. Но все это меня не заинтересовало, так как монах отрицал существование йети, уверял, что они - лишь плод воображения напуганных горцев. Мол, он сам уже давно ходит по горам в этих краях и до сих пор ничего подобного не видел. Я выгнал его. Он слепой, глупец или обманщик. Ничто не помешает мне выполнить задуманное, По крайней мере так мне казалось.
Но самолеты не прибыли. Вместо них я получил молнию из Дели, в которой сообщалось, что лондонские банки не оплачивают мои чеки. Я спешно вернулся в Катманду. Как назло, в этот день, наконец, установилась прекрасная погода. Но меня это уже не интересовало. Я не представлял себе, как изменилась обстановка на бирже. Вы, вероятно, помните этот крах. Люди стрелялись, бросались из окна, вчерашние миллионеры торговали на улицах яблоками. Внезапно я выяснил, что моя вера в силу разума обманула меня, что мои заводы принадлежат мне не более, чем Трафальгарская площадь. Всю жизнь я верил в абсурд. Люди слишком несовершенны и только притворяются разумными существами. Это опасные, капризные обезьяны, захватившие господствующее место в мире лишь благодаря своей дерзости. И мне стало казаться, что йети гораздо умнее. На нашу цивилизацию обрушиваются катастрофы и ураганы пострашнее того, который я пережил в Гималаях. Но как я был самонадеян! Готовился привезти Гелену в цепях! Я показался себе мальчишкой, который хвастал своим автомобилем и вдруг обнаружил, что это лишь игрушка. Меня обманули. Я разорился.
У меня остался только старый родовой замок и немного пахотной земли. Мой адвокат со своей семьей отравился газом - перед самым кризисом он без моего ведома вложил весь мой наличный капитал в бумаги, которые совершенно обесценились. Я ждал, не найдется ли покупатель, который заинтересуется землей. Мне пришлось расстаться с обстановкой замка, чтобы расплатиться со слугами. Каждое первое число они получали что-нибудь из ампирной мебели или старой одежды. Но слуги были мне преданы, в то время ни один из них не покинул меня. И я не обошел их в своем завещании. Я решил умереть в самой старой части своего замка, под портретом деда, участника англо-бурской войны, который застрелился на этом месте, потому что во время смотра забыл приветствовать королеву. Глубокой ночью я вычистил свой пистолет, дважды спасший мне жизнь в Африке. Пусть теперь он спасет мою честь. Я не могу жить нищим. Лорды Эсдейлы всегда были богаты. Я медленно вдвигал обойму в магазин. Патроны были совсем новые, слегка смазанные. Дуло пистолета приятно холодило. "Как Павел..." - подумал я вдруг. Ведь тогда, спускаясь с горы, Павел не сорвался, а нарочно бросился вниз головой. Он не мог жить без своей жены. Сон его оказался вещим: она и вправду влюбилась в мадридского тореадора. Вот теперь и я встречусь с Павлом.
- Сантильяне дель Маре, - вдруг прозвучало рядом. Была поздняя ночь, и в этой части замка всегда было пусто. Крыша здесь протекает, окна плохо закрываются, слуги не решаются сюда ходить - боятся тени моего деда, умершего здесь. - Сантильяне дель Маре, - прозвучало снова над самым ухом, словно из дула пистолета. Это был хорошо знакомый мне женский голос, голос Гелены. - Сантильяне дель Маре, - в третий раз произнесла она, и мне почудилось, что она уходит. Значит, все-таки вспомнила обо мне. Без радиоаппаратов и телевизора следит со своих гор за моей судьбой. Я, глупец, хотел охотиться за нею, мстить ей, а на самом деле она меня любит. И, быть может, избрала единственно правильный образ жизни в этом мире лицемерия и половинчатого разума. Я бросился в библиотеку, находившуюся в противоположном крыле замка, и по пути напугал старую служанку, подумавшую, что я гонюсь за вором. Я поспешно спрятал пистолет.