В заливе Креста Н-43 ждали несколько дней. Была сперва надежда, что самолет сел на вынужденную и вот-вот прилетит. А тем временем из разных концов Чукотки стали поступать противоречивые сообщения о пропавших пилотах.
Так, в Амбарчике, в 1100 километрах к западу от Ванкарема, в ночь на 19 декабря слышали звук пролетавшего самолета. Чукчи мыса Сердце-Камень якобы видели ракеты со стороны моря в ту же ночь. Звук самолета слышали и в заливе Лаврентия, и даже в бухте Угольной, что лежит южнее Анадыря. Район поисков был огромен. Во все стороны были разосланы собачьи упряжки. Дали знать об аварии самолета всем кочующим оленеводам. В поисках с воздуха участвовал, к сожалению, всего один самолет. Да и погода оставляла желать лучшего. Проходили недели, месяцы, но все усилия были безрезультатны...
А тем временем три пилота ожидали помощи. Они разбили палатку, которую обогревали паяльной лампой. В баках самолета еще оставалось много бензина. Неприкосновенный запас можно было растянуть на целый месяц.
В конце декабря они услышали шум мотора поискового самолета и разожгли костер. Но пилот уже повернул обратно. Было еще много ясных дней, когда им чудился звук аэроплана. Так, от надежды к отчаянию, пролетел месяц. Продуктов оставалось совсем немного. Наконец, 15 января Волобуев принял решение вместе с Буториным отправиться вниз по реке искать людей. Об этом он написал в записке, найденной потом в палатке. Волобуев и Буторин ушли, и пурга замела их следы...
Долго, мучительно долго ждал их Богдашевский, записывая обмороженными пальцами в свой дневник краткие мысли. «Как тяжело умирать молодым, полным энергии и сил», — писал двадцатичетырехлетний Богдашевский. И дальше: «Осталось два кубика бульона магги. Видимо, завтра конец. А как хочется жить! Сколько пользы я мог бы принести моей Родине!»
13 февраля Богдашевский сделал последнюю запись в своем дневнике. Буторин и Волобуев, которых он так ждал, не вернулись. Как далеко смогли уйти ослабевшие пилоты пешком, по глубокому снегу, при 40-градусном морозе? Замерзли они на льду Амгуэмы или разбили свой последний лагерь на берегу? Это пока остается загадкой. Но мы верим, что наверняка приоткроет Чукотка завесу этой тайны, и люди прочтут последние страницы дневника отважных летчиков, не побоявшихся бросить вызов суровому безмолвию.
Невозвратимое мгновение
Такие драматически напряженные, такие знаменательные мгновения, когда поворот событий, от которого зависит не только настоящее, но и будущее, совершается в один день, в один час или даже в одну минуту, — редки в жизни человека и редки в ходе истории.
«Гинденбург» ждали в Лейкхерсте с раннего утра. Прибытие самого большого в мире дирижабля на эту американскую дирижабельную станцию откладывалось с часу на час из-за плохой погоды. Журналисты, фоторепортеры и кинооператоры уныло слонялись по комнате для представителей прессы. Все изрядно устали. Полеты и приземления дирижаблей стали уже обычным делом и не вызывали особого энтузиазма у публики и читателей.
Радиокомментатор Гарри Моррисон мрачно томился в своей кабинке и, посматривая на моросящий за окнами дождь, размышлял, как исполнить указание своего шефа: поэффектнее рассказать о завершении первого в нынешнем 1937 году трансатлантического перелета. Ничего сенсационного не предвиделось. В этот раз на борту «Гинденбурга» не было знаменитостей. Не то что год назад.
...К концу 1935 года дирижабль-ветеран «Граф Цеппелин» совершил более пятисот полетов, из них около ста — над океаном. Без единой аварии. В марте того же года официально была открыта линия «Цеппелин». При умном руководстве инженера Гуго Эккенера транспортные достоинства дирижаблей стали известны всему миру. «Безопасность дирижаблей, — утверждал он, — в их разумной эксплуатации». Но уже тогда Эккенер пришел к выводу, что возможности «Графа Цеппелина» практически исчерпаны.
Решено было построить воздушный корабль с лучшими техническими характеристиками, комфортабельный и безопасный. Довести его крейсерскую скорость до .135 километров в час и заменить водород на инертный гелий. Но этот газ, как известно, имеет меньшую подъемную силу, чем легковоспламеняющийся водород, и поэтому пришлось увеличить объем будущего дирижабля до фантастической цифры — 200 000 кубических метров.
Заложили новый корабль в конце 1934 года. Еще до начала строительства было решено, что сто восемнадцатый по счету воздушный гигант коммерческого предприятия «Цеппелин» получит название «Гинденбург».