— А у нас в Англии, — сказал Гулливер, — при дворе королевы Елизаветы была учреждена специальная должность «королевского откупорщика океанских бутылок». Никто, кроме него, под страхом смертной казни не имел права открывать такие бутылки. Ведь в них могли быть карты с местом гибели сокровищ и зарытых пиратами кладов. Впрочем, лорд-откупорщик бутылок был не слишком загружен работой. Большинство бутылок было проглочено акулами или разбивалось о прибрежные камни.
Здесь в разговор вмешался Немо.
— Дело не в сокровищах погибших кораблей. Почта Нептуна сейчас служит науке. Тысячи бутылок бросается в воду… вовсе не с борта тонущих кораблей. Они годами плавают по морям и океанам. Их вылавливают на берегах всех континентов. Уцелевшие бутылки, попадая в руки океанографов, помогают изучению прихотливых и изменчивых морских течений.
— Так уж ли это важно, медам и месье? — усомнился Тартарен. Капитан корвета укоризненно покачал головой.
— Ах, Тартарен, вы были начальником морской экспедиции в порт Тараскон… Кто не помнит ваш знаменитый корабль «Тютю Панпан»! А задаете вопросы, на которые мог бы ответить каждый школьник… К вашему сведению Михаил Васильевич Ломоносов еще в 1759 году написал трактат «Рассуждения о большой точности морского пути». В этом труде великий русский ученый отмечал огромную важность изучения морских течений. Он понимал все значение этого дела для успехов мореплавания. И сегодня бутылочная почта служит науке во многих странах… А в Советском Союзе все донесения океанских бутылок изучает Главное Управление Гидрометеослужбы.
— Я сдаюсь, — сконфуженно произнес тарасконец… В этот момент из темноты неожиданно раздался грубый окрик:
— Руки вверх!
И капитанов окружила большая группа вооруженных плантаторов.
Некоторые из них были в цветных сюртуках, другие в кожаных блузах, а иные в охотничьих куртках. Вперед вышел розовый старичок с седыми бакенбардами. Он слегка приподнял свой бежевый цилиндр, открыв совершенно лысую голову. Это был местный судья мистер Блекборн.
— Уважаемые господа! — с необыкновенной вежливостью произнес судья. — Возможно, что вы просто бродяги. В таком случае, по законам нашего штата я буду вынужден отправить вас в тюрьму за бродяжничество… Но не исключено, что вы джентльмены удачи или конокрады. В таком случае я вынужден попросить вас немедленно покинуть пределы нашего штата во избежание печальных недоразумений. Судья Блекборн не будет больше говорить. Но он не будет и молчать. Он будет действовать!..
Не успел Блекборн закончить, как в разговор вмешался его сын Роберт — здоровенный верзила в песочного цвета сюртуке, в широкополой шляпе и в высоких сапогах со шпорами. Через плечо Роберта была намотана веревка, на поясе болтался огромный кольт. Поглядывая на Тартарена и Мюнхаузена, он не мог удержаться от смеха.
— Папа, да это, наверно, артисты из бродячей труппы. Их афиши висят на всех заборах.
Тартарен подмигнул своим друзьям.
— Вы угадали! Всего только одно представление ввиду ангажемента, требующего немедленного возвращения в Европу. В высшей степени увлекательно! Имею честь представиться: Давид Гаррик Младший из лондонской труппы Дрюри… дрюрилейнского театра… — Толстяк указал на Дика Сенда и с подъемом закончил: — А это — Эдмунд Кин Старший, почетный трагик королевского континентального театра!
Судья, подозрительно присматриваясь к капитану Немо, кашлянул в платок.
— Джентльмены, я не могу не обратить ваше внимание на этого темнокожего в чалме…
Но любимец Тараскона не дал ему договорить.
— О-о, медам и месье! Вы будете поражены… Перед вами… Отелло! Артист нашей труппы! Исполнитель роли мавра Отелло! Сегодня сверх программы он исполнит художественную грозную и захватывающую дух сцену «Отелло душит Дездемону». Уважаемая публика! Артист уже в костюме и гриме!..
Раздались аплодисменты. Плантаторы заметно оживились. Но их призвал к порядку розовый старичок в цилиндре.
— Джентльмены! Весьма вероятно, что все, что говорит этот человек, — святая истина, но можно также допустить, что это сплошная ложь. Если это действительно артисты, пусть покажут свое искусство.