Напротив, Линч был одним из очень немногих, кто отнесся к приходу Уокер в отдел с должной терпимостью и уважением. Он был добр с ней в личных беседах, но никогда не вступался за неё во время нападок других детективов — не усугублял её непростое положение новенькой и зеленой своим заступничеством, позволял ей отстаивать своё место самостоятельно. Поначалу Дженис слепо злилась на него за это, но постепенно поняла, что он был прав. Хуже, чем новичком, можно было только слыть любимчиком шефа.
— Я серьезно, Уокер. Вали домой. Тебя ждёт сын.
— Не ждёт, — глухо возразила Дженис, упрямо не поднимая взгляда от материалов.
— Он с отцом? — спросил Линч и, не дожидаясь ответа, добавил: — Моя Эмили сегодня приготовила отличное овощное жаркое. Поехали ко мне. Поужинаем, потолкуем над делом.
— Пока не над чем толковать, Фрэнк, — качнула головой Уокер. — Спасибо за приглашение и привет жене. Но я ещё посижу здесь.
Функция автозаполнения пароля на сайтах и приложениях телефона Сандры Чейз сэкономила Дженис Уокер целые дни бюрократической тягомотины и ожидания результатов из технического отдела. Вместо составлять запросы и напоминать о себе в лаборатории с некоторой периодичностью, Уокер прошерстила телефон за несколько часов.
К утру вторника у неё имелось имя — Оливер Паркер. С ним Сандра сошлась через приложение для знакомств, у них оказалась довольно длинная история переписки, ведущая к обсуждению возможности встретиться, но за четыре дня до убийства Сандры, Оливер исчез. На сообщения он не отвечал и согласно его собственной странице в приложении, с тех самых пор даже не появлялся в сети.
Весь вторник и часть среды ушли на то, чтобы добиться от судьи ордер получить с сервера приложения доступ к личным данным Оливера Паркера. Те оказались скудными: номер мобильного и адрес электронной почты. А потому остаток среды ушел на отслеживание частых точек использования этого номера. За одним из адресов, оказавшимся офисом, где работал Оливер, утром четверга его удалось задержать.
Дженис позвонили, чтобы сообщить, что патрульные везут Паркера в участок, как раз когда она отъезжала от здания детского сада Эмори. Ему было всего три, и Уокер стала постепенно приучать его к школе с лета. Поначалу она завозила его туда всего на час, отправляя за ним Блэнкеншипа или няню; теперь Эмори оставался вместе с группой до обеда. И Дженис не могла не отметить положительного влияния такой социализации — он стал намного внятнее разговаривать, быстрее учить новые слова, увлекаться новыми темами.
Обычно у них не возникало никаких проблем со сборами и дорогой к садику, но этим утром Эмори вел себя предельно капризно, закатив истерику сначала за завтраком, потом в машине и в завершение не желая уходить в класс вместе с учительницей. В какой-то момент гулкий коридор заполнился одновременно визжанием Эмори, успокоительно-монотонным голосом учительницы и требовательной мелодией телефонного звонка. Дженис показалось, у неё взорвется и без того пульсирующая болью усталости голова. А в добавление ко всему на пути к главному управлению из школы трижды позвонили, чтобы сообщить, что Эмори Блэнкеншип всё никак не успокаивался, и советовали за ним вернуться. Дженис сделать этого не могла, не дозванивалась к няне и вслух проклинала Оуэна вместе с его командировкой.
Потому, войдя в комнату для допросов, где обычный офисный обитатель в белой выглаженной рубашке и тонком темном галстуке боязливо ссутулился на стуле, Уокер была распалена до смертоносно красного сжидившегося металла.
На высоком лбу Оливера Паркера от брови и до самых коротко подстриженных и тщательно уложенных волос протянулась затянувшаяся коркой несвежая царапина. Одной из плотно сомкнутых наручниками рук он нервно теребил край пластыря, наклеенного на ладонь второй.
— Сандра Чейз, — громко сказала Дженис, подходя к столу с материалами её дела, зажатыми в подмышке.
Оливер Паркер неразборчиво пошевелил головой.
— Ты знаешь её?
— Лично мы не встречались, — ответил Паркер сипло, нервно сглотнул и стал ещё активнее дергать пластырь.
— Правда? — скривилась Дженис, направляя палец прямо ему в лицо. — А вот это случайно не она тебе оставила, отбиваясь?
— Это? — переспросил Оливер и резко вскинул руки, пытаясь поднять их к своему лбу, но пристегнутые к столу наручники по инерции одернули его руки вниз. — Ах, блин. Это… я с велосипеда упал.
— И рана на ладони тоже от велосипеда? Или это от шнурка, которым ты несколько часов кряду душил Сандру?
— Что-о-о?! — выпячивая глаза, затянул он.
И Уокер решила ответить исчерпывающе. Она молча выхватила из папки снимок верхней части тела Чейз, где отчетливо были видны борозды на её шее, и бросила на стол. Оливер Паркер сначала инстинктивно подался вперёд, заглядывая в фотографию, а затем дёрнулся в сторону. Одним резким судорожным толчком его вырвало прямо на собственные брюки с тонкой стрелкой.
========== Глава 5. Компромиссы. ==========
Худшим в тюрьме были непроглядно грязные окна в камерах. И единственным хорошим в Фелтонвиль-Хауз был вид, открывающийся из окна одной из общих спален второго этажа. Ему не досталась койка рядом с окном, но он взял за привычку по вечерам усаживаться на чужую кровать и наблюдать за течением жизни снаружи и стекающим за осенний парк закатом. К счастью, в спальню все возвращались только ко сну — тут было тесно, затхло и нечем себя занять.
Но последние три вечера он проводил в своей койке, быстро перелистывая фотографии, так, что плоская картинка оживала в короткое подвижное видео. Детектив шла порывисто, отчего её лицо медленно поднималось с каждым новым снимком вверх, а мелкие русые пряди, выбившиеся из хвоста, плавно взлетали.
Он пересмотрел в ларьке с прессой все свежие газеты, перепробовал все поисковые запросы, пересмотрел все новостные сайты Филадельфии — убийство на Харви-Стрит почти везде упоминалось вскользь, будто малозначимое происшествие и нигде не было указано имени ведущего дело следователя. А это было важно. Ему было важно узнать о ней две вещи: её имя и цвет глаз. Иначе она так и оставалась кем-то далеким и недоступным.
На площадку перед домом с размеренным хрустом щебня закатился автомобиль. Он резко поднялся с кровати и шагнул к окну. На своём старом сером джипе с крылом контрастного вишневого цвета приехала к ночной смене Дайна.
— Привет. Нужна помощь? — окликнул он её, сбегая вниз как раз когда Дайна, балансируя на колене одну картонную коробку, пыталась вытянуть из багажника вторую.
— Привет. С этим? — уточнила она, кивая подбородком на коробку. — Нет. Они объемные, но легкие. Там туалетная бумага и салфетки.
— И всё-таки я помогу, — настойчиво повторил он, спрыгивая с крыльца и проходя вплотную к машине. Он коротко заглянул в салон и раздосадовано скривился. Между двух передних сидений торчал потертый рычаг механической коробки передач. Прежде ему приходилось водить только автомат, но всему, в конечном итоге, можно было научиться.
Он потянулся за первой коробкой, действительно оказавшейся невесомой, и поднял взгляд на Дайну. Её лицо даже в тусклом сумеречном свете выглядело ярче, чем обычно. На ресницах собралась густая тушь, на губах была яркая помада.
— Тебе идет этот цвет.
***
— Мы не можем его задержать дольше, чем на сутки, если у тебя нет ничего кроме догадок, Уокер! — строго проговорил Линч.
Дженис не стала отвечать, ведь понимала это и сама. Оливер Паркер мог быть убийцей, потому что не имел алиби на ночь убийства Сандры, был с ней знаком и резко оборвал общение с ней незадолго до её гибели. А ещё эти царапины. Но каким бы подозрительным или совпадающим это ни казалось, прямых улик, связывающих его с преступлением, не было. Даже если Сандра Чейз отбивалась и поцарапала убийцу, если это и был Оливер Паркер, или если кто-то другой — под её ногтями эксперты ничего не нашли.
От самого Паркера она могла добиться немногим больше, чем от собственного раскапризничавшегося трехлетнего сына.