Изнемогая от обилия чувств, Билл все же свернул в пока еще безлюдный двор, чуть ли не бегом пересек его и, запыхавшись, вскоре оказался в крытом переулке, по которому можно было выйти на нужной парню улице.
После бега и всей дневной жары, которую пришлось испытать на себе за всю рабочую смену, хрупкий омега, казалось, и вовсе потерял над собой и своими силами контроль: ноги неумолимо подкашивались, одышка овладела сбившимся дыханием, а запахи дурманили и просто выбивали почву под ногами, что в конечном итоге все же и случилось.
Зуд во влажном анусе совсем не собирался прекращаться, а обильная смазка, смешанная с потом, уже пропитала боксеры и светлые джинсы, буквально прилипающие к телу. Опершись рукой о кирпичную стену, Билл сладко простонал и замер, роняя свою сумку под ноги, а головокружение от обуревавшей его страсти просто вырывало из его груди новые выдохи и стоны. Он облизнул искусанные губы и просто обессиленно сполз по стене, сжимая через ткань трясущимися пальцами свой возбужденный орган.
Билл лишь хотел немного отдышаться, хоть сколько-то прийти в себя и скорее идти дальше, но эта разумная цель все меркла, беспомощно гасла в этом океане удовольствия, которое ему могли с радостью подарить, только помани он кого-нибудь.
Все ярче и ярче ощущался пьянящий запах приближающегося альфы, от которого нестерпимо приятно щекотало в носу, а тело трепетало, не собираясь больше долго и утомительно выбирать кого-то. Однако юный Билл еще по-прежнему мог держать себя в руках и помнить о своих высоких целях.
– Мм..! – шумно вдыхая пленительный аромат омеги, вдруг протянул незнакомец, на которого Билл тут же вскинул смятенный, кипящий спектром непохожих друг на друга эмоций взгляд.
Широкоплечий, светловолосый, но только не особо опрятно одетый альфа уверенно приближался к нему, а омежка насилу поднялся на ноги и вжался в стену своей спиной, дурея от желания, не подвластного призывам разума, которому этот претендент все равно не приглянулся полноценно.
– Привет, крошка, – прозвучал подхалимский голос парня, будто обволакивая плененного чувствами брюнета собой вместе со своим запахом. – Как тебя зовут? – продолжал завлекающе напевать он, облизываясь и подходя еще ближе. – Я – Крис, – представился парень, не дожидаясь ответа и лишь следя с ухмылкой за тем, как прелестно трепещут ресницы симпатичного, чуть раскрасневшегося омеги, как тот пытается глотать ртом воздух и молчит, будто забыв из-за сладкого томления в теле и паху свое имя. – Давай я провожу тебя домой? – словно хищник, сверкая своими лихорадочными глазами, говорил Крис, ликуя от своей великолепной и так волнующе пахнущей находки.
Однако стоило ему только дотронуться до Билла, с восхищением провести ладонями по хрупким открытым предплечьям, как до его слуха донесся новый, довольно грозный окрик:
– Не трожь. Мое! – уверенно указывая рукой на сжавшегося и всхлипывающего от своих противоречий Билла, рявкнул новый действующий герой в пропитанной зарождающимися непристойностями обстановке.
Крепкий альфа с черными, наспех собранными на затылке в пучок дредами шел по следу текущего омеги уже около пяти минут, и то, что парень, нерадивый студент, собирался в этот вечер лишь на очередную гулянку с друзьями-оболтусами, подобными ему самому, едва ли могло его удержать, особенно в преддверии гона. Его-то он и планировал вдоволь насытить в обществе на все готовых омег, но теперь, лишь услышав в толпе околдовывающий аромат именно этого течного омеги, весь его внутренний зверь просто встал на дыбы, желая в этот момент только его одного.
Томас ни в коем случае не мог упустить такую притягательную сладость, и вычислить по скованности движений и специфической, нервной торопливости источник этого блаженства ему не составляло труда. Подобно лучшей ищейке, он взял след и, к своему неудовольствию, в итоге заметил, что не ему одному понравился этот очаровательный мальчик.
– Я первым его нашел, – уверенный в своей непревзойденности и правоте Крис ближе привлек к себе Билла, слабыми ладонями упершегося ему в сильную грудь, и вся безумная борьба юноши между «да» и «нет» теперь несколько осложнялась.
Насыщенный и еще более упоительный запах второго альфы невидимо смешивался с первым, а в попе омеги, жаждущей совокупления, неимоверно зудело и неостановимо истекало смазкой. Теплая струйка давно спускалась по бедру, настырно щекоча и раздразнивая брюнета, которому оставалось лишь беспомощно обмякнуть в удерживающих его руках либо вероломно сбежать. Вырваться, бросив все, и мчаться отсюда изо всех сил, чтобы его чистую невинность не пришлось делить сразу с двумя разгоряченными самцами. Отдаваться первому встречному, а тем более двоим, совершенно не хотелось, но альфы были до того хороши собой, что омега внутри Билла просто вопила от восторга и ожидания жаркого продолжения.
– П..пусти.. – разумно выбрав все же второй вариант, наконец прошептал он, хмуря брови и уже расфокусированно глядя на Криса, мягко улыбающегося ему, но плотоядного коварства юноша в этой улыбке, изогнувшей тонкие губы, уже совершенно не видел. – Я просто..
– Заблудился? – ласково подсказал альфа, приближая к нему свое лицо и более жадно вдыхая способный любого обратить в безумца аромат, но вспышкой молнии возникший рядом Томас заставил его тон похолодеть в единый миг на несколько градусов. – Э! – сильные пальцы озлобленно впились в глотку Криса, норовя оттащить соперника от своей добычи, и вторая рука, крепким, крушащим кулаком впечатавшаяся ему в бок, только помогла это сделать. – Да ты, с.. ах..
Получая новый резкий удар в челюсть, первый альфа судорожно выдохнул, дернувшись и зажмурившись, и все же поспешно выпрямился, чтобы дать сдачи настырному нападавшему. Прискромнившегося омегу так и пришлось оставить у стены, поскольку беспощадно плененный гоном и поддавшийся туману сильнейшего головокружения Томас намеревался отвоевывать этого юношу до последнего, а оттого не давал возможности своему конкуренту даже прикасаться к нему.
– Проваливай! – шипел Крис змеей, яростно сжимая в кулаках волосы Тома, скрученные в темные жгуты, но тот лишь рычал в ответ и едва не раздирал кожу на теле противника, освобождая свою настоящую сущность.
Его состояние с трудом поддавалось контролю, неистовое бешенство и неиссякаемое чувство собственничества давило его, а теперь борьба за свою добычу только раздразнила его окончательно.