— А знаешь, я и в самом деле высоко не рвусь. Нет у меня этой самой… высотной жилки. А ты, раз уж пошла по этой дорожке, шагай дальше.
— Я-то пойду, а ты как?
— А мне и так неплохо.
И Софье пришлось поверить ему…
В январе шестьдесят первого года вызвал ее к себе тогдашний замдиректора по науке, ныне покойный Василий Борисович Куликов — в его бывшем кабинете и сидела сейчас Софья Михайловна — и без обиняков объявил:
— Вот что, голубушка, есть для тебя новая работа.
— Какая еще новая работа? — насторожилась Софья. — Мне нынешней года на полтора хватит.
— Ты постановление о внедрении вычислительной техники читала? — напористо спросил Куликов.
— Слышала.
— Ну, прочтешь еще как следует на досуге… Вот изволь эту самую технику внедрять в нашем институте.
— Да вы что? — изумилась Софья. — Я же в ней ничего не смыслю!
— Я тоже, — хладнокровно ответил Куликов. — И никто у нас в институте с этим зверем не знаком. А внедрять надо, наряд на машину уже выделен.
— Да почему я?
— А кто? Ты же у нас лучший специалист по прикладной математике.
Куликов отнюдь не льстил Софье, работа у нее была такая, что поневоле пришлось стать лучшим специалистом по прикладной математике, и к ней уже не раз обращались за помощью.
— И потом, — продолжал Куликов, — ты хоть с аналоговыми машинами общаешься, а это какая-никакая, а все-таки электроника. А другие и этого не знают.
— О господи, — чуть не застонала Софья, — когда же я свою работу закончу?
— Да как-нибудь, — бодро ответил Куликов и туманно пообещал: — Наладишь дело — вернешься к своей теме.
— А если я не соглашусь?
— Не согласишься? — Куликов немного подумал. — Этот вопрос мы еще не обдумывали, но для начала неприятный разговор на партбюро я тебе гарантирую.
— Но послушайте, Василий Борисович, здесь же в первую очередь нужны инженеры-электронщики. Хотя бы один для начала.
— А нету их, Софья свет Михайловна, нету… — Куликов развел руками. — К осени обещали двух молодых специалистов, но честно предупредили, что надежды на них мало. Самим растить придется. С апреля на заводе курсы открываются, так что набирай команду — и в путь-дорожку за светочем знания… А там, глядишь, и сманишь кого-нибудь, одну квартиру для этой цели мы выделим.
— Хорошо, дайте подумать.
— Думай, только недолго.
Софья подумала денек и согласилась. И не угрозы Куликова подействовали на нее. Как будто и в самом деле получалось, что более подходящей кандидатуры просто не найти.
16
К апрелю она с трудом набрала группу из семи человек и отправилась с ними на курсы, в грязный, типично провинциальный город. И сама прилежно записывала лекции, почти ничего не понимая в них, робко простаивала на сборке у громоздких, пышущих жаром машин, присматривалась к наладчикам — нельзя ли кого-нибудь сманить в Долинск? Но все мало-мальски опытные инженеры, пожелавшие покинуть завод, уже покинули его, а неопытных и своих хватало.
И вот, как-то поздно вечером уходя из цеха, Софья наткнулась на молодого парня, в одиночестве сидящего за пультом управления машины. Ни в одной из бригад она прежде не встречала его и, решив — новенький, хотела уже уйти, но сообразила, что новеньких на заводе к самостоятельной отладке не допускают. Присмотрелась с минуту — парень работал на редкость уверенно. На следующий же день Софья навела справки. Один из бригадиров-наладчиков, Турманов, неохотно пояснил:
— Это Русаков из КБ.
— А почему же он наладкой занимается?
— Надо — вот и занимается, — не слишком любезно отозвался Турманов.
Другие оказались более словоохотливыми, и из сборных высказываний получалось вот что: Русаков хоть и «мальчишечка», и на заводе без году неделя, но машину знает отменно, почти как здешние корифеи, ему уже предлагали перейти на сборку, но он предпочитает экспериментировать на двух опытных экземплярах, что стоят в КБ, и только в конце месяца, когда сборка зашивается, выходит на помощь. И кто-то, догадавшись, почему Софья расспрашивает о нем, добавил: сманить Русакова уже пытались, предлагали квартиру и три сотни, но он все это мигом оборвал, даже не выслушав толком, хотя и живет здесь в общаге и получает ставку рядового инженера — деталь, весьма заинтриговавшая Софью. И, не надеясь на удачу, она все-таки решила поговорить с Русаковым, потому что больше говорить было не с кем.
Встретил ее Русаков не слишком приветливо. Едва Софья остановилась у пульта, он, выждав лишь самую малую толику, спросил, чуть повернув лобастую голову: