Куликов благосклонно кивнул.
— Положение, к сожалению, довольно безотрадное, — неожиданно сказал Кент. — Машина в эксплуатацию сдана, работает, как вы знаете, в две смены, но используется, по существу, процентов на десять. Если не меньше.
Куликов крякнул:
— Так мало?
— Да. Причины столь катастрофически неэффективной работы — отсутствие квалифицированных программистов. В сущности, во всем институте есть только один достаточно грамотный программист.
— Кто? — спросил Куликов.
— Я, — сказал Кент. — Трех человек мы послали на курсы в Москву, но они проблемы не решат.
— И что вы предлагаете?
— Немедленно организовать курсы здесь, в институте. И обязать всех так называемых программистов и причисленных к ним посещать их. С непременной сдачей зачета.
— А кто будет вести эти курсы?
— Пока я. Но в самое ближайшее время нужно найти опытного программиста. Это сложно, но я постараюсь сделать, если, конечно, вы доверите мне эту разорительную миссию.
— Та-ак, — протянул Куликов, явно не ожидавший такого поворота. — А во что это нам обойдется?
— Как минимум — двухкомнатная квартира и оклад двести пятьдесят.
— У вас есть кто-то на примете?
— Да.
— Ну что ж, если нужно, постараемся выбить, — Куликов сделал пометку в своей записной книжке и покосился на листки в руках Кента. — У вас, я смотрю, есть и еще предложения?
— Да, и не одно. Они разделяются на три категории — первой, второй и третьей очереди.
Кент излагал свои предложения минут пятнадцать. Где-то на третьей минуте Куликов снял очки и попытался задать ему вопрос. Кент, помедлив, сказал:
— С вашего позволения на вопросы я отвечу потом.
Куликов прикрыл глаза и полез в карман за платком.
Когда Кент кончил говорить, воцарилась мертвая тишина. Первым пришел в себя Куликов.
— И за сколько лет… вы рассчитываете все это осуществить?
— Лет за пять-шесть.
— Так… А во что все это обойдется?
— Точно я не могу сказать, я же не знаю стоимости машин и оборудования, которые еще не выпускаются.
— Ну а… приблизительно? — ласково осведомился Куликов.
— Миллиона полтора-два, — спокойно сказал Кент.
— А может, и два с половиной?
— Возможно.
Куликов улыбнулся, сощурив глаза.
— Сущие пустяки… Ну а какова конечная цель… всех этих грандиозных планов?
— А вам она не ясна? — не слишком учтиво спросил Кент.
— Вы знаете, как-то не очень, — покрутил пальцами Куликов, все так же ласково улыбаясь. — Я, знаете ли, привык к более скромным масштабам. А миллионы — это, знаете ли, бюджет скорее, для Госплана, а не для научно-исследовательского института…
— Ясно, — сказал Русаков и встал, сложил листки. — Я могу быть свободным?
— Вы что, обиделись? — удивился Куликов.
— Ничуть, — вежливо сказал Кент. — Просто я полагал, что вы пригласили меня для серьезного, делового разговора, но, кажется, настроение у вас для этого не слишком подходящее.
— Перестаньте, Иннокентий Дмитриевич… — торопливо вмешалась Софья, но Куликов остановил ее:
— Ничего, пусть говорит.
— Да я, собственно, уже все сказал. Вы хотели знать мои планы и предложения — я вам их сообщил. Ну а когда вы всерьез решите обсуждать их, я к вашим услугам.
Куликов, пожевывая дряблыми губами, в упор смотрел на Кента, и Софья, зная вспыльчивый характер замдиректора, боялась, что он взорвется и накричит на Кента. Но Куликов улыбнулся и сказал:
— Сядьте, Иннокентий Дмитриевич, разговор не окончен… Сядьте, пожалуйста. — Кент нехотя сел. — Нам, очевидно, еще не раз придется разговаривать, так что… не будем с самого начала осложнять себе жизнь. Возможно, я не лучшим образом выразил свое впечатление от вашего доклада, но ведь и меня можно понять, не так ли? — Кент промолчал. — Речь все-таки идет о миллионах, и не для всего института, не для отдела даже, а всего лишь для лаборатории. Это ведь… в любом случае нужно весьма и весьма обосновывать. Все-таки наше заведение называется институтом теоретической и прикладной геофизики, а не НИИ ЭВМ.
— Обоснования у меня есть, и, на мой взгляд, самые убедительные, — сказал Кент. — Любую достаточно сложную проблему можно — и должно — рассматривать с разных точек зрения. Я ознакомился со многими работами, ведущимися в институте, и попытался взглянуть на них со своей колокольни. У меня осталось впечатление, что все темы — или почти все — это настоящие геологические напластования информации, но используется из этих залежей лишь самый верхний слой. Это и естественно, так как до сих пор у вас просто не было возможности добраться до глубинных слоев. Но с каждым годом таких возможностей будет все больше — вот для чего нужно столько машин. Это первое. Второе — в институте есть множество объектов, которым, как говорится, на роду написана автоматизация.