— Я в этом виноват?
— Да ты что? — удивилась Софья Михайловна. — Совсем разучился нас понимать? Не такая уж я пустая бабенка, чтобы ставить на одну доску нашу работу… и то, о чем сейчас говорю. Чем бы я была без этой работы? В конце концов, и докторство мое, и лауреатство благодаря тебе достигнуты.
— Это ты напрасно, — возразил Кент.
— Ну, мне лучше знать, — уверенно сказала Софья Михайловна. — Я-то помню, как, бывало, злилась на тебя: ну куда гонит, будто последний год на свете живем… А теперь меня гнать некому — и вижу, что ничего уже путного не сделаю, так здесь при своих регалиях и закончится моя блестящая — для женщины, конечно, — трудовая деятельность.
Заглянула Марина, уже помывшаяся, с распущенными волосами, в коротком халате, едва сходившемся на бедрах, спросила Кента:
— Идешь?
— Сейчас.
Софья Михайловна разобрала постель, дождалась, пока вымоется Кент, приняла душ и легла, решила почитать. Но не читалось и не спалось. Прислушиваясь к негромким голосам за стеной, стала вспоминать…
22
На следующий же день после «исторической» защиты отчета Маликова Кент сказал:
— Теперь возьмемся за твою работу.
— Прямо сейчас, что ли? — изумилась Софья.
— А когда же? — удивился Кент. — Чего ждать?
— Господи, да дай хоть немного в себя прийти, отоспаться!
— И сколько же ты будешь отсыпаться? — осведомился Кент.
— Ну хоть две недели. Надо же и Маринкой заняться, совсем девку забросила.
— Ладно, мамаша, занимайся, но дай мне свои бумажки, я пока разберусь, прикину, что к чему.
Но уже через три дня Кент пришел к ней с вопросами. Софья, тупо глядя на свои выкладки, с отчаянием сказала:
— Ну я же просила тебя дать мне хотя бы две недели!
— А я что, не даю? — завелся и Кент. — На эти-то вопросы ответить можно и сразу!
— Тебе все можно… А ответь я сейчас на эти вопросы, ты завтра же с другими придешь. — Она закрыла папку. — Нет уж, давай через две недели.
— Вот вредная баба, — проворчал Кент.
— А не буду вредной, ты мне на голову сядешь.
— Это же, в конце концов, твоя работа, — необдуманно сказал Кент.
— Ну, знаешь ли! — вышла из себя Софья. — Это еще не значит, что ты можешь насиловать меня! И я, кстати, не просила тебя заниматься моей работой.
— Ладно, извини, — буркнул Кент, догадавшись о своей бестактности.
— Думай, что говоришь.
— Не сердись.
Попробуй рассердиться на человека, который так рвется тебе помочь…
Двух недель он ей, конечно, не дал. И не успела Софья оглянуться, как снова завертелась в бесконечной работе, день ото дня становившейся все интереснее и значительнее. Кент, каким-то образом умудрившийся проштудировать основные работы по физике верхних слоев атмосферы, чувствовал себя довольно уверенно даже в тех вопросах, которые как будто должны были быть только в ведении Софьи. В первый же вечер, когда они собрались, чтобы наметить план работы, Кент выложил ей свою программу. У Софьи наверняка полезли бы глаза на лоб, если бы нечто подобное уже не происходило однажды в кабинете Куликова.
— Нет, прав Василий Борисович, — покачала она головой, когда Кент закончил, — у тебя определенно наполеоновский комплекс. Ты хоть представляешь, что это должно быть?
— Это, между прочим, должна быть твоя докторская, — невозмутимо сказал Кент. — А мне, может быть, кандидатская, но это не к спеху.
— Да если все это сделать, хватит на десяток докторских и на полсотни кандидатских! Ты же хочешь подмять под себя целое направление в физике атмосферы! А ты посмотри, как называется моя работа!
— Вижу, — сказал Кент. — «О некоторых вопросах…»
Он довольно ехидным голосом продекламировал неудобочитаемое предложение из десятка неуклюжих слов.
— Все скромненькой хотите быть, Софья Михайловна. Боитесь, как бы кто выскочкой не посчитал, невзначай зазнайкой не назвали. А на пустяки растратить себя не боитесь?
— Пустяки? — возмутилась Софья. — Ну ты и наглец…
— Давай-давай, пообзывайся, — добродушно поощрил ее Кент. — Только подумай как следует. Ты уже два года на это потратила, еще два собираешься, ну а итог-то, итог? Если только честно, а, Соня? Дашь ты весьма приблизительные ответы на эти некоторые вопросы — и довольна будешь?
— Ну, не всем же горы ворочать.
— Ага, соглашаешься? — злорадно подхватил Кент. — Может, и не всем, но почему не нам с тобой, если есть возможность?
— Да где эта возможность, где? Ты хоть представляешь, сколько для этого денег, людей понадобится? Кто нам их даст?