Как все логично… А в итоге — сын совсем чужой, а эта девочка… Он смотрел, как она спит, широко раскинув руки, на ее черные, разметавшиеся по подушке волосы, на красивое, яркое лицо, так не похожее на лицо Софьи. Девочка давно стала женщиной — умом он понимал это, — женщиной не для него, а для каких-то других мужчин: он вспомнил рабски покорный взгляд вчерашнего желтоволосого парня. А для него все та же Маринка, Мариша, девочка… Ну что ж, так тому и быть.
Он осторожно встал, оделся, вышел на кухню, поставил чайник и стал просматривать проект Леонида. Он уже решил, что к понедельнику заключение непременно напишет, знал, каким оно будет, и теперь выискивал в проекте все, что могло бы смягчить необходимую резкость отрицательного отзыва.
И тут вышла Софья Михайловна, насмешливо улыбнулась.
— Доброе утро, труженик… С утра пораньше — и за работу?
— Приходится.
Софья Михайловна села и на его внимательный взгляд слегка прищурилась.
— Что, постарела твоя подруга?
— Ты отлично выглядишь, — сказал он, вспомнив вчерашние слова Марины о том, что «стрельнуло» маманьке в голову.
— Ну, и на том спасибо… А чем это ты таким срочным занят, если не секрет?
— Не секрет. — Кент чуть помедлил и пододвинул ей папку. — Посмотри, если хочешь.
Софья Михайловна раскрыла папку, прочла титульный лист и в изумлении откинулась на спинку стула.
— Леонид — проектировщик АСУ?
— Как видишь.
Она вдруг расхохоталась.
— Ну надо же… Вот уж поистине неисповедимы пути господни… А ты, как я понимаю, в роли эксперта?
— Вот именно.
— Ну и ну! — весело покрутила головой Софья Михайловна. — Выдал мой бывший муженек на старости лет. Это когда же и где он таких знаний и опыта понахватался, чтобы за подобные вещи браться?
— Когда и где — не знаю, но нахватался он не слишком много.
— Что, совсем не годится? — уже серьезно спросила Софья Михайловна.
— Да.
— Бедненький, — снова засмеялась Софья Михайловна.
— Кто бедненький? — улыбнулся Кент ее веселости.
— Да ты, конечно. Представляю, каково тебе… разбираться в этом.
— Разобраться-то как раз несложно. Ответ давать надо.
— Да я о том и речь веду. Очень тебе хотелось бы вытащить его, а? — лукаво улыбнулась она. — Все-таки в некотором роде лицо не совсем стороннее.
— Хотелось бы, но не за что. Да ты взгляни. Обрати внимание на мои пометки.
Софья Михайловна полистала проект, ненадолго задерживаясь на пометках Кента.
— Н-да… По верхушечкам скакал Леонид Витальевич, все больше рекламными проспектами пользовался. Интересно, как он умудрился получить заказ на такую работу? Уж не спекульнул ли нашими с тобой драгоценными именами?
— Ну, это ты слишком…
— Возможно. Но с него все станется… Где-нибудь будто мимоходом прихвастнул, что работал вместе с Русаковым и Александровской, а кто ж таких корифеев не знает?
— Думаю, тут все проще, — возразил Кент. — Обычный губернский город не захотел отставать от веяний века, АСУ запланировали, галочку поставили, надо выполнять, а кому? Специалистов-то кот наплакал. Тут, видимо, Леонид и подвернулся.
— Может, и так… Ну, и что тебя в твоем отзыве заботит? Это же халтура!
— Ну, все-таки… Он, наверно, года полтора над ним работал, да и не только он.
— Господи, да он один такой, что ли? Или тебе впервые такие проекты резать?
— Нет, конечно.
— Ну, и чего маешься? Только потому, что он Моисеев, а не Иванов-Петров?
Кент промолчал.
— Я смотрю, тебе вроде бы жалко его.
— А что, жалость в число моих добродетелей не входит?
— Что-то раньше такое не особенно замечалось за тобой. — Софья Михайловна внимательно оглядела его. — Нет, Кент, таких, как мой Ленечка, жалеть нельзя, иначе они многим могут жизнь поковеркать. Не думай, что это моя оскорбленная женская гордость говорит, это все давно быльем поросло… А уж власть какую-то, даже самую ничтожную, им и вовсе давать нельзя, обязательно все это боком выйдет, — она убежденно тряхнула головой. — Такие люди только об одном думают — лишь бы им легко, спокойно, сытно жилось. А каким способом достигнуть этого, не так уж важно. Можно на худой конец и в автоматизацию удариться, если уж такой случай представился.