них). Но французские солдаты и офицеры только что не молились на него. Когда французскую армию
преследовала чума, Наполеон не побоялся навестить своих солдат в чумном госпитале в Яффе, обо-
шел больных, протягивал им руку. Когда раненых и больных стало очень много, он велел всем
идти пешком, а лошадей отдать больным. Для него оставили лошадь, но Наполеон, взмах -
нув хлыстом, закричал: «Всем идти пешком! Я первый пойду! Что, вы не знаете прика за?
Вон!»
Пока Наполеон воевал в Египте и Сирии, дела во Франции шли неважно. Директория, правив-
шая страной, не умела удержать победы Наполеона. Суворов прогнал французов из Италии, народ го-
лодал, буржуазия мечтала о твердой власти, — генерал Бонапарт вернулся из Египта в самое подхо-
дящее время, чтобы взять власть в свои руки.
Франция встретила его восторженно. И все-таки было не так-то просто задушить завоевания
французской революции, уничтожить созданные ею законодательные собрания и стать диктатором.
Входя в зал Совета пятисот, который он собирался распустить, Наполеон сказал сопровождавшему
его генералу: «Помнишь Арколе?» — может быть, ему легче было бежать со знаменем на мост, чем
идти на штурм Совета пятисот. Наполеон победил и здесь. 18—19 брюмера (9—10 ноября) 1799
года он стал властителем Франции. Пять лет он называл себя первым консулом, а в 1804 году стал
императором; для коронации в Париж был вызван римский папа Пий VII, давно запуганный Напо-
леоном, — это было нужно императору, чтобы весь католический мир признал его, но, выхватив коро-
ну из рук первосвященника, он надел ее на себя сам: таков был символический акт — ничьи руки
не могли дать ему корону, кроме его собственных.
Незадолго до коронации он совершил еще одну жестокость: казнил герцога Энгиенского, при-
надлежавшего к французскому королевскому дому Бурбонов. Эту-то казнь и припоминают ему в сало-
не Шерер: «После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем
героя», — сказал виконт Мортемар, а Пьер «ворвался в разговор, и Анна Павловна... уже
не могла остановить его.
—
Казнь герцога Эпгиенского, — сказал Пьер, — была государственная необходимость; и
я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответствен-
ность в этом поступке».
Здесь, в этом салоне, о Бонапарте помнят все: «— А пленные в Африке, которых он убил?
— сказала маленькая княгиня. — Это ужасно!
—
Нельзя не сознаться, — продолжал князь Андрей, — Наполеон как человек велик на
Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но... но есть другие поступки,
которые трудно оправдать».
Вот так говорит о Наполеоне, обсуждает и судит Наполеона вся Европа. Его имя гремит по-
всюду, а сам он — человек, выдвинутый революцией и уничтоживший ее завоевания, — готовится
тем временем к новой войне с главным своим врагом — Англией.
В Англии тоже готовятся: во главе английского правительства стал Вильям Питт — он пытался
подослать к Наполеону убийц, но это не удалось. Тогда он повел переговоры с Россией и Австрией,
согласился финансировать их войну с Наполеоном, только бы не дать ему возможности выступить про-
тив Англии.
Питту удалось предотвратить высадку французских войск в Англии — русские и австрийские
войска, объединившись, двинулись на запад; Наполеону оставалось только идти к ним навстречу.
8
На эту-то войну с Наполеоном спешит князь Андрей, туда же уходит Николай Ростов и Борис
Друбецкой; об этой предстоящей войне говорят в салоне Шерер: «Нашему доброму и чудному госу-
дарю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что бог не оставит
его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в
лице этого убийцы и злодея...»
Для фрейлины Шерер Наполеон — воплощение французской революции и уже потому злодей.
Юный, восторженный Пьер не понимает, что, став императором, Наполеон предал дело революции;
Пьер защищает и революцию, и Наполеона в равной мере; более трезвый и опытный князь Ан-
дрей видит и жестокость Наполеона, и его деспотизм, а отец Андрея, старик Болконский, страдает от
того, что нет Суворова, который показал бы этому новоявленному гению, что значит воевать. Но все
они думают о Наполеоне, заняты им — каждый по-своему, и в жизни каждого из них занимает немалое
место зловещая величественная фигура маленького человека в сером сюртуке и треуголке.