7 сентября был совершен налет на наш лагерь, а 12-го они были задержаны более чем в 120 километрах от устья Эмтегея, в бассейне Индигирки, недалеко от Оймякона. За это время они успели основательно расправиться с забранными продуктами. Они сами себя подвели, смело и, пожалуй даже нахально, выйдя навстречу группе якутов, ехавших из Оймякона. Бандиты отрекомендовались работниками полевой партии, случайно заблудившимися, и стали просить указать им дорогу.
Внешний облик этих «рабочих» настолько ясно говорил об их настоящем прошлом, что якуты немедленно обезоружили их (у них было охотничье ружье) и любезно предложили следовать с ними до устья Эмтегея.
Те пытались разжалобить якутов и даже подкупить их остатками Семеновых сокровищ, но из этого ничего не вышло.
Семен смог вернуть себе только жалкие остатки своего добра. Все остальное находилось на плечах этих «рабочих» и было в таком состоянии, что даже невзыскательный Семен отказался взять обратно свои вещи.
Обратная дорога
18 сентября мы покинули гостеприимное устье Эмтегея и целой флотилией из шести плотов медленно поплыли по извилистому руслу Аян-Уряха. Прощай, Эмтегей! Прощай, старый дружище!
Давно уже скрылся из виду острый трехгранный залесенный мыс, а я долго еще всматривался в прозрачную даль, стараясь разглядеть знакомые очертания эмтегейских сопок.
День был прекрасный, и мы наслаждались чудесной погодой и приятным плаванием. Наш плот медленно плыл вниз по течению, выбрасывая густые клубы дыма из поставленной на его носу железной печки. Сквозь зеленоватую прозрачную воду отчетливо просматривалось усеянное крупной галькой дно реки. Временами нам попадались громадные косяки хариусов.
Со мной на плоту находились Успенский и Петр. Николая вместе с одним из рабочих отряда Гаврилова мы отправили до Оротука с конным транспортом. Вместе с ними ушли конюхи-якуты и наш Семен, с которым мы, закончив расчет, мирно расстались. Мы постарались, пак могли, компенсировать ему убытки от похищенного имущества, выделив с Алексеем Николаевичем кое-что из наших личных вещей, остававшихся в устье Эмтегея.
Плоты то тихо скользили по зеркальной глади плесов, то резко скакали по веселым говорливым перекатам, покрытым мелкой рябью зеленоватых болтливых волн. Вокруг догорало пурпурное зарево осенних красок, и грустно становилось на душе при виде обнаженного умирающего леса, еще совсем недавно полного мощи и буйной радостной силы.
Стояли чудесные погожие дни, и плаванию мешало только обилие мошки, которая, воспользовавшись теплой погодой, буквально отравляла нам существование.
22 сентября мы прибыли в Оротук, куда почти одновременно с нами пришел конный транспорт. Мы рассчитались с колхозом, оставили под сохранную расписку лошадей, приведенных с Хатыннаха, и, забрав своих рабочих, отплыли дальше.
28 сентября благополучно проплыли Колымские пороги и хотя выбрались из их рычащего хаоса мокрыми до нитки, но прошли их без всяких потерь и убытков.
Вечером по случаю успешного преодоления порогов была устроена традиционная «послепорожная» вечеринка.
По существу, обратный путь можно было считать законченным.
Борис Иванович Вронский
Краткая автобиография
Родился я 1898 году в семье провинциального актера. Детство провел на родине в прекрасном уголке Курской области — селе Михайловке, около которой в настоящее время ведется разработка Михайловского железорудного месторождения Отца потерял в возрасте 5–6 лет. Мать жила на пенсию, получаемую от Российского Театрального Общества, членом которого состоял отец.
В 1914 году я окончил реальное училище и в 1915 году поступил в Киевский институт народного хозяйства (бывший Коммерческий институт). Как и большинство необеспеченных студентов, жил уроками и случайной работой. От оплаты за обучение был освобожден по несостоятельности и в связи с хорошими успехами.
До революция принимал участие в нелегальных студенческих революционных кружках. В начале 1918 года во времена гетмана Петлюры вступил в члены Коммунистической партии большевиков Украины. Работал и подполье — партийная кличка Борис Вольный. Был членом подпольного, а затем, с приходом в начале 1919 г. Советской власти, явного Военно-революционного комитета Шулявского района г. Киева. Дважды добровольцем уходил на фронты гражданской войны. Участвовал в походе на Триполье против банд атамана Зеленого — похода, вошедшего в историю под названием Трипольская трагедия, во время которого погибла наиболее активная часть комсомола Киева.