-Что, опять начинается?..
-Давай, давай, становись. Ага, вот так.
Я расположился в метрах четырех напротив и принялся юстировать систему. Раз за разом я дышал все плавнее, незаметно перетекая от вдоха к выдоху, постепенно приостанавливая мыслительную активность и стараясь не настраиваться на видение чего-то определенного, чтобы быть готовым ко всему. Восприятие понемногу приобрело объемный характер.
Я перевел фокусировку глаз на стену и даже немного за нее, максимально расслабляя мышцы глаз, само глазное яблоко, круговую мышцу, все лицо и подбородок. Челюсть непроизвольно отвисла, и где-то промелькнула мысль, что со стороны это один к одному «лицо внимания», описанное у КК. В голове возникло легкое ощущение парения, и картинка передо мной расползлась. На какое-то время я даже забыл, что мы тут делаем.
Темный контур Наташиной фигуры продолжал неподвижно стоять у стены. Ничего не происходило. В некоторые моменты приходилось преодолевать накатывающиеся волны сонливости. Я осторожно вернул себя к задаче сегодняшнего эксперимента и с легким удивлением обнаружил, что фигура напротив стены не такая уж темная. Стоп!
Стараясь не расплескать безмолвное озеро в голове, я сфокусировался на происходящем. Фигура продолжала оставаться темной только по контуру на фоне относительно светлой стены. Середина же ее казалась наполненной серебристым лунным свечением. Может быть, это обман зрения, и я принимаю желаемое за действительное?
Скорее всего, так. Я расслабился еще больше и направил внимание на серебристое свечение.
Теперь «лунное сияние», пронизывающее фигуру, обнаружило свою структурность. Отчетливо стали видны ребра и позвоночник с зеленовато-фосфорным оттенком. На вдохе пространство грудной клетки наполнялось бледно-зеленым свечением. На выдохе свечение растворялось и кости грудной клетки становились почти полностью темными.
Так продолжалось каждый раз от вдоха к выдоху. Возникло далекое опасение, что сейчас накатит восторг и выбьет из видения, как при первом вхождении в осознанное сновидение, но состояние глубокого расслабления было настолько устойчивым, что я решился на проверку увиденного.
Дождавшись начала роста свечения в грудной клетке и отрешившись настолько, что мой собственный голос звучал будто со стороны, почти не раскрывая рта, я процедил:
-Ты вдыхаешь?
-Да, - с оттенком удивления ответила Ната. Свечение стало растворяться.
-Теперь выдох?
-Да.
Я замолчал и вернулся к наблюдению ритмично пульсирующего облака холодного зеленоватого цвета.
-Ну как ты там? - послышался напряженный шепот Наты. Не дождавшись ответа, она стала тихонько жаловаться на то, что затекла от неподвижного стояния.
-Все! - выдохнул я. - Можно расходиться. Получилось!
16. Химеры кувшина шеи
Ви́дение! Прямое энергетическое видение. Оно, оказывается, возможно, и не просто возможно, видеть могу я сам! Пусть я получил только первый и пока единственный результат, но главное, что нет принципиального запрета. Теперь оставалось вычленить основное, ключевое действие, благодаря которому удалось войти в состояние видения, и приступить к планомерному развитию навыка.
Я старался. Старался изо всех сил. Дни складывались в недели, недели - в месяцы. Порой я начинал терять интерес. Где-то в глубине зародилось понимание, что мои старания носят поверхностный характер, а усилия прилагаются не в том месте. Слишком много я возлагал на механику и технологичность тренировочного процесса, как будто йога была обязана лично мне дать результат за прилежание в занятиях.
Разумеется, в самом прилежании не было ничего плохого, но само по себе оно не могло обеспечить продвижения. Порой казалось, что требуется отпереть некие ощущаемые почти физически двери и тогда все получится.
Но что это за двери и как их открыть - находилось за пределами моего понимания. О них я знал только то, что они ржавые, закисшие и покосившиеся, и еще, что они находятся внутри. А раз так, то и искать их надо именно там. Не во внешнем мире наших собственных отражений, а во внутреннем, эти отражения создающем.
В бесчисленно однообразных источниках указывалась необходимость открытия чакр. Возможно, чакры и были теми самыми заржавевшими воротами, открытие которых, как гласили книги, даровало свободу и совершенство. Как бы там ни было, действовать следовало в этом направлении, тем более что другие казались еще менее перспективными.
В йоге принято в первую очередь прорабатывать наиболее запущенные области тела и психики, но я решил опираться на то, чем я в какой-то мере владел. Мой выбор остановился на горловой чакре. Причин тому было несколько.