-Хорошо, - перебил он, не обращая внимания на мои незаурядные успехи в японском, - потом говорите ГО - пять. Вы выйдете на пятый информационный уровень. Задайте вопрос: «В чем смысл жизни человека?». Ответ - слово из десяти букв. Получите результат - приходите.
Пространство вокруг сгустилось. Я ощутил несильный толчок в живот и как-то изнутри понял, что пора. Благодаря и пятясь, я вышел из кабинета, спиной открывая дверь.
5. Дорога домой
По дороге домой меня распирало от восторга, совсем как тогда, когда я впервые вошел в осознанное сновидение. Ощущение было упоительным, но Анжела, шедшая рядом, не давала возможности на нем сосредоточиться. Она эмоционировала непрерывным потоком.
-Ну как, философ? Я же тебе говорила, давай сходим, а ты столько времени тянул - ужжжас!
-Да, я... Ну, потому что...
-Слушай, философ, а что происходило? Меня вдруг к стене как придавит! Обалдеть, никогда такого не чувствовала! Ну, ты тоже молодец.
-Чего это?
-Ну, ты же понравился СВ.
-Чего это?
-Он даже улыбался. Я такого тоже не видела. И потом - он тебе сказал прийти еще раз. Ты только обязательно подготовься. И столько всего интересного! А как он классно про тебя все рассказал, а?
-Э-э-э...
-И без всякой астрологии.
Моя эйфория потеряла устойчивость, и я внимательно посмотрел на Анжелу. Она перехватила мой взгляд и продолжила тараторить:
-Да ну, философ, брось, это я так... Ты же сам любишь подколоть. Слушай, а почему ты ничего не спрашивал?
Я вспомнил газетный кораблик на волнах океана молчания.
-Понимаешь, - попытался я перехватить инициативу в разговоре, - было состояние, как во время йоги. Все становится понятным без слов. С одной стороны, таким пониманием невозможно воспользоваться или поделиться с кем-то другим, а с другой - вроде как все и так ясно и вопросы отпадают сами по себе.
-А-а-а... - многозначительно протянула Анжела. Она опять с ехидством посмотрела на меня. - Ты тогда записывай.
Я кивнул головой, дескать, юмор понят, а сам подумал, что именно так в следующий раз и поступлю. Тогда голыми руками меня не возьмешь.
На ум пришел вечно записывающий за доном Хуаном Кастанеда. Теперь становилось ясным, что записывание не средство от забывчивости, а якорь. Якорь в океане безмолвия. Безмолвия. Анжела вдруг замолчала и, чему-то улыбаясь, погрузилась в себя. Мы некоторое время шли молча, но было заметно, что ее мысли продолжают беспорядочно прыгать.
-Слушай, философ, а тебя тоже распирает? Или это только со мной? И все время смеяться хочется.
Я промолчал, внимательно прислушиваясь к себе.
-Слушай, а что такое пятый информационный уровень, про который СВ сказал?
-Хм... не знаю, - пожал я плечами.
-Как это не знаю? Он же сказал, что у тебя есть туда доступ.
-Может, доступ и есть, но я про него не знаю, надо пробовать, тренироваться.
-Ладно, мы пришли. Все, философ, покеда. Тренируйся. Если что у СВ узнаешь - смотри, не забудь поделиться.
Анжела махнула мне рукой, толкнула перед собой калитку и скрылась в глубине двора. Я опять перевел внимание внутрь себя и обнаружил там небольшое солнышко, глядя на которое, хотелось смеяться и, расплываясь в улыбке, проговорил:
-И меня тоже.
Сидя в маршрутке и всматриваясь в черное окно с отражениями салона, я наблюдал за своими мыслями. В голове происходило что-то необычайное.
Наступила ясность почему-то бело-желтого цвета, наверное, из-за солнышка в солнечном сплетении, объяснил я себе. Шею под затылком приятно, но очень сильно давило невидимой надувной подушкой небесно-голубого цвета. Все сопровождалось фоном общего распирания изнутри и ранее совершенно не знакомого чувства душевного подъема.
Мне вспомнились телевизионные репортажи из прошлого, в которых труженики села, города, страны с чувством душевного подъема встречали решения съезда. Поразительно. Оказалось, что такие чувства существуют в действительности. От их переизбытка я непроизвольно хохотнул, но тут же спохватился и огляделся по сторонам. На меня внимания, конечно же, никто не обращал.
Сейчас никто давно внимания ни на что не обращает, тем более на не вполне адекватных ближних. Вдруг я заметил, что мой ум ведет себя не совсем обычным образом. На что бы я ни переносил свое внимание, наступало понимание... Пониманию было подвержено все: маршрутка с углубленными в себя пассажирами, мелькание огней в окне, даже сама езда была наполнена особым плотным смыслом.
От ощущения целесообразности, правильности и полезности происходящего меня распирало все больше, и я с трудом удерживался от радостного смеха. Отработанным на занятиях йогой внутренним напряжением и следующим за ним расслаблением я перевел себя в отрешенное состояние и попытался разобраться в ситуации трезво.