Ната пожала плечами.
-Ты знаешь, - продолжал я, - если бы не его практические умения и не его прямое воздействие на меня, я бы просто про вчерашний поход забыл. Но теперь все поменялось. Он РЕАЛЬНЫЙ практик! И любое его, даже самое масипусенькое умение стоит тысяч книг из эзотерических магазинов.
-Если так, то надо пробовать. По идее, что-то должно получиться, - Ната отставила чашку. Утренний кофе был закончен.
Свою практику я решил начать сразу, пока впечатления от визита к СВ не утратили свежести. Первое - упражнение с кольцом. Я помнил, как легко и непринужденно СВ запустил золотое кольцо вдоль моего позвоночника. Казалось бы, что может быть проще? Просто создаем золотое кольцо над головой. Итак...
Однако проблемы начались с самого первого шага. Выяснилось, что самостоятельно мысленно создать форму, хотя бы отдаленно напоминающую кольцо, не говоря уже о том, чтобы удержать ее вниманием хоть сколько-нибудь продолжительное время, оказалось делом огромной сложности.
Получалось все что угодно - спирали, многоугольники, конусы. Мои конструкции неуправляемо вращались во всех плоскостях, перетекали из одной формы в другую, дрожали и распадались. В голове напрягалось все - от основания черепа до макушки.
Глаза принимали все доступные им положения, язык елозил по небу и деснам, кожа головы попеременно напрягалась то на лбу, то на затылке, то на висках. Лицевые мышцы выделывали невероятные гримасы, подробно отображая производимые мной усилия.
Только мысли удавалось удерживать в относительном покое. Сказывалась практика пранаямы. Когда-то именно с помощью пранаямы я со всей определенностью выяснил, что новые мысли приходят на вдохе, умолкают при удержании дыхания и уходят на выдохе, освобождая место для новых. Но отрешенно наблюдать и успокаивать мысли - одно, а активно создавать и фиксировать мыслеформы - совершенно другое, качественно новое умение, отсутствующее у меня, как выяснилось, напрочь.
Беспомощностью я напоминал себе одного ученика из нашего класса во время сдачи нормативов по подтягиванию на перекладине. Он повисал на турнике безвольной грушей, два-три раза по-лягушачьи дергал ногами, после чего делал образцовый соскок. Преподаватель физкультуры, глядя поверх очков, спрашивал:
-Это все?
И на ответ, сопровождаемый решительным кивком головы и выдохом: «Все», ставил в журнал тройку, означавшую, вероятно, число движений ногами.
Несмотря на умение удерживать внимание в центре головы и созерцать возникающие в ней картины, создать свою устойчивую форму из расплывающейся, непослушной материи, к тому же неизвестного происхождения, стало казаться задачей почти непосильной.
Возникало неразрешимое противоречие между необходимостью прилагать усилия для создания мыслеформы и сохранять устойчивое отрешенное равновесие. Как только мыслеформа закачивалась и уплотнялась с помощью пранаямы, тут же возбуждался фоновый шум и в нем моментально тонуло мое шаткое творение.
В первую очередь я устранил все телодвижения, не имевшие отношения к решению поставленных задач. Здесь на помощь пришла хатха-йога, благо с ней я был немного знаком. Такого расслабления и разотождествления с телом, как после практики аштанга-виньясы, мне не удавалось добиться никаким другим способом. Особенное значение в достижении внутреннего видения и высвобождения внимания играло расслабление мелких мимических мышц и, как ни странно, кожи головы.
Когда же мне наконец удалось войти в достаточно глубокую остановку, я без особых проблем создал мыслеформу. Над головой, искрясь и слегка покачиваясь, воспарило золотое кольцо. Вцепившись в него вниманием и опасаясь упустить результаты своего труда из виду, я мысленно подтянул кольцо поближе и осторожно нанизал на позвоночник.
Кольцо подчинялось с приятной легкостью и четкостью. Вдохновленный успехом, я плавно двинул его по спине. Время от времени кольцо легонько цеплялось за что-то и по мере продвижения вниз постепенно меняло цвет. Кольцо утратило внутреннее свечение, сделалось матовым и потемнело, приобретя вид тусклой меди. И на самом выходе, перед сбросом с копчика, оно окончательно стало пепельно-серым.