– Потому что ты – главный провокатор!
Тэруми оскорбленно фыркнула, а потом весело подмигнула сестре.
Когда Исалиэль заметила, что люди сидят на голом полу, то взяла одно из своих одеял, свернула и направилась в их сторону. Это совпало с порывом Натаниэля, который тоже шел в сторону Чонсока и двух ведьм и нес свое одеяло, правда, оно у него было в единичном экземпляре. Они заметили друг друга и замерли. Исалиэль смутилась, будто её поймали на месте преступления.
– Я должна была предусмотреть удобства и для людей, – непонятно перед кем извинилась эльфийка и подошла к Чонсоку, отдавая ему одеяло.
– Не стоит, – остановил её Натаниэль, – я отдам своё. Вам же лучше теплее укрыться, ночь наверняка будет холодной.
– Нет-нет… никто не должен лежать на голой земле, – возразила Исалиэль.
Тэруми переводила взгляд то на одного, то на другого, следя за их репликами, а потом ловко вскочила на ноги, забрала одеяла у обоих и с приторно-сладкой улыбкой сказала:
– Спасибо, нам пригодятся оба одеяла.
И чтобы Чонсок не отобрал, одно подкинула Лайе, а второе расстелила и быстро плюхнулась сверху. Лайя поступила так же. Даже если Чону и было стыдно за их поведение, обеих сестер это мало волновало: они сидели на теплой ткани.
– Спасибо, – произнес Чонсок, вежливо кивая сначала Натаниэлю, а потом Исалиэль.
Когда эльфы ушли, он перевел взгляд на Тэруми, та очаровательно улыбнулась и похлопала возле себя по одеялу.
– Данхне Лим… прошу, не откажите…
Чонсок тяжко вздохнул, а потом улегся рядом, сгребая её в охапку.
– Такая уже вредина… – с нежностью прошептал он и поцеловал.
Глава 4
Короткий сон, тихие разговоры, еда и снова сон. Выезд предполагался только с рассветом. Откуда-то из глубин леса до темноты ещё доносился хохот проклятых людей, а потом всё затихло, лишь через время сменяясь на размеренный гул курсирующего по лесу роя.
Лайя в очередной раз проснулась и теперь тихо лежала, медленно скользя взглядом по убранству храма. В полумраке оставленных зажженными только двух факелов здание выглядело особенно таинственно. Резные колонны с нанесенными на них письменами отбрасывали причудливые тени. Порой Лайе казалось, что высеченные символы смещались, раз от раза меняя своё положение и образуя новые слова и фразы. Хотела бы она знать их значение.
Какой-либо мебели в храме не было, наверное, эльфы на службе просто стояли. А может, это место было предназначено только для Жрицы и её помощников? Не было и статуй, изображений лика, символизирующих их святыни… Только стоящий ровно в центре прямоугольный каменный алтарь. И возле него сидела… Исалиэль. Девушка не спала, а сидела и отстранённо смотрела перед собой.
Лайя тихонечко поднялась и подошла к ней. От неожиданности эльфийка вздрогнула и стала торопливо утирать влажные следы от слез.
– Не спится? – прошептала Лайя и села рядом.
– Он отдал жизнь за нас, – надтреснувшим голосом проговорила эльфийка.
Лайя не знала, что сказать в утешение. Да и существуют ли такие слова? Она рассматривала юную Верховную жрицу и даже примерно не могла представить, что та чувствует. Исалиэль – прекрасный садовый цветок, случайно унесённый ветром в чистое поле. Каково это – жить в замкнутом, идеальном мире, а потом вот так, в один день столкнуться с несправедливостью жизни? Осознать её скоротечность и непредсказуемость? Понять, что тот, кто рядом сейчас, может в следующий момент навсегда оставить? Исчезнуть… Жизнь Лайи всегда, с самого детства была полна правды бытия, и то, раз от раза, судьба бросала ей новые испытания, после которых подняться с колен крайне сложно, а здесь вот так…
И словно в отражении её мыслей, Исалиэль тихо всхлипнула и снова заговорила:
– Я знала, что клан Таурендил в изгнании, но почему-то думала, что им просто запрещено появляться в Дэйлоре. Те эльфы, которых я встретила за стенами… – Она повернулась к Лайе и с отчаянием в голосе добавила: – А если они все такие? Если и остальные живут в такой же нужде?
Наверное, стоило молчать, но слишком сильны были воспоминания от встречи с эльфами, поэтому Лайя ответила, не подбирая слова и не беспокоясь о душевном состоянии этой невинной девы:
– Да. Они все такие. Я видела их клан, они приходили к Таурохтар, пока мы были в плену. Им нечего есть. Им негде жить. Они воруют у людей, расплачиваясь за это своими жизнями. Иногда им «везет», и они похищают людей и отдают их Таурохтар в обмен за право охотиться на специальной земле, которую для Таурохтар отвела Верховная жрица.
Исалиэль испуганно ахнула, слезы с новой силой заструились по щекам: