Вдруг она почувствовала прикосновение чьих-то пальцев к своему плечу и резко обернулась.
– Вы меня напугали! – произнесла она и отстранилась. Это был брат Лауры, Игнат.
– Прости, не хотел, – безразлично ответил он. – Я сразу заметил тебя, – с места в карьер начал он, – ты совершенно другая, как будто пришла из другого мира и получила шанс на безбедную жизнь.
Усмехнувшись, Игнат снова коснулся руки девушки, скользнув тыльной стороной ладони вверх до плеча, делая вид, что не замечает её смущённого взгляда.
– У тебя такая гладкая и бледная кожа… – произнёс он, прямолинейно, с интересом разглядывая её.
– Мне кажется, тебе стоит немного отдохнуть. Ты, похоже, перебрал с алкоголем, – произнесла Света, стараясь сохранить спокойствие.
– Заметил, бедняки все такие вежливые, – произнёс Игнат, продолжая свою игру, растягивая тонкие губы в улыбке.
– Даже при всём уважении к Лауре, я не собираюсь выслушивать оскорбления! Не смей ко мне прикасаться, – решительно ответила Света, отстраняя его ладонь.
Игнат не отводил взгляда от девушки. Она знала, что перед ней человек, который, в отличие от самой Светы, никогда не испытывал настоящих трудностей, и не проработал ни дня в своей жизни. Ненадолго чувство страха охватило её. Несмотря на попытки Светы показать свою невозмутимость, выходило плохо.
– Я дам тебе штуку баксов, если ты будешь послушной, спустишь трусы и встанешь раком – протянул он с наглой улыбочкой, задевая её границы.
Света почувствовала, как в груди зашевелилась неприязнь, ей было противно дышать рядом с ним одним воздухом.
– А если позволишь отодрать твою задницу, сумма удвоится. Как тебе моё предложение?
– Отойди от меня, дай мне спокойно уйти, и мы забудем всё, в противном случае я расскажу мужу, и он…
– Мужу? Ты о Воване говоришь?
– Выходит, знаешь моего мужа.
– Угу… только где он? – скалясь, спросил он.
– Отойди, – сквозь зубы проговорила девушка и, оттолкнув Игната, с быстро бьющимся сердцем, стуча каблучками по плитке, убежала.
Глава 4.
полгода спустя
Света сидела за кухонным столом вместе со своей единственной родственницей, тётей Наташей. В воздухе витал аромат свежезаваренного чая и только что испечённого Светой яблочного пирога. Они уютно устроились в небольшой кухоньке, и тётя, откусывая кусочек пирога, произнесла:
– Мм… Светик, ты просто прелесть! – от удовольствия Наташа даже закрыла глаза. Света, мягко улыбаясь и глядя на родственницу, уплетающую с наслаждением пирог, сказала:
– Рада, что тебе нравится.
– Нравится – это не то слово! – продолжала тётя восторгаться стряпнёй племянницы. – Такой нежный, просто чудо! Но увлекаться не стоит, а то в моём возрасте можно упустить момент, когда меня «расколбасит».
– Возраст над тобой не властен, никто не поверит, что тебе сорок.
– Угу, но это требует титанических усилий! После твоего пирога я буду убиваться в спортзале на беговой дорожке. Но есть и положительные стороны – у меня есть прекрасный, состоятельный, а главное, молодой любовник, – Наташа театрально выделила последнее слово, усилив его игрой глазами. – Не так давно он возил меня отдохнуть на острова… Красота, да и только!
Света мгновенно изменилась в лице, глядя на родственницу.
– К чему ты ведёшь, тётя? – спросила она, раздражённо теребя ручку чашки с чаем.
– Сама знаешь, – Наташа положила недоеденный кусочек пирога на тарелку, неторопливо вытирая пальцы с длинными ногтями. Её тон стал серьезнее. – Свет, полгода прошло. Хватит уже сидеть затворницей. Заперлась в этом доме и никуда не выходишь. Жизнь не заканчивается на том, что произошло.
Девушка опустила глаза в стол, медленно переложив ложку с одного края блюдца на другой, стараясь скрыть свою нервозность.
– Я бы не хотела обсуждать свою личную жизнь, – произнесла она, взглянув на тётю с легким вызовом.
– Не хотела бы, но придётся, – утвердительно сказала Наталья, перебивая её. – Кроме меня у тебя никого нет, так же как и у меня есть только ты!
– Ты поэтому в такую даль ехала? Могла бы и по телефону это сказать, – грустно улыбнулась Света, пытаясь скрыть своё волнение.
Наташа с надеждой взглянула на племянницу, понимая, что той нелегко, но ведь так дальше продолжаться не может.