Чёрный глянец будто плавал под движущимся взглядом. Казалось, что она на самом деле шевелится. Но стоило только замереть, и изваяние снова становилось невозмутимым. Я закрыл глаза и стал вспоминать каждое своё вчерашнее движение. Рассеял темный покров перед собой и вокруг гаргульи, взял в руку кинжал, скрестил пальцы.
Передо мной снова возникла иллюзия, покров будто растекался жидкостью при контакте с остриём лезвия. Теперь я был уверен в том, что делаю. Смертная метка маячила передо мной. Само по себе это пятно ничем не грозит носителю. Оно всего лишь указывает направление. Ещё раз я скрестил пальцы, поднял кинжал, коснулся лезвием метки и погрузился в зыбкую пространственную пучину.
Раздался металлический лязг. Руку с кинжалом отбило, и я свалился на каменный пол. Я оказался позади изваяния в одно лишь мгновение.
Поначалу я радовался как ребёнок, что научился телепортироваться точно так же, как это делал Аи. Но потом огляделся и понял, что гаргулья не пострадала. Новое умение не приблизило меня к разгадке ни на шаг.
Второй раз я переместился за спину гаргульи, теперь даже развернулся к ней лицом. Но в итоге полностью выбился из сил. Выносливости как небывало, меньше двадцати процентов осталось. Облокотился спиной на изваяние, съехал по нему и уселся на пол. В интерфейсе проявились новые уведомления:
«Выносливость +1»,
«Проход сквозь тьму + 1».
Пока я там отдыхал, пытался что-нибудь придумать. Но безуспешно. Когда я поднялся на ноги, все амбиции сникли. Я плюнул на всё и направился наверх.
Дальше я совсем потерял счёт времени. Я побывал на самом верху часовни, обошёл её несколько раз, пошёл к усадьбе, там ещё раз обошёл все три этажа и даже разобрался в лабиринте подвала. Ничего.
Я уселся рядом с крыльцом и уставился в одну точку. Что я упустил? Часовня, усадьба, гаргулья... чем продолжить этот список? Пока я размышлял, Соня вернулась. Не думал, что увижу её так скоро, хотя, наверное, это я тут засиделся.
- Я поговорила с Тиаэль, - заявила она, протягивая мне письмо, - Это приглашение. Она заинтересована, но хочет знать больше.
Уверенности в голосе Сони значительно прибавалось. И, мне показалось, она даже выглядеть стала лучше. Надела новый чёрно-синий плащ и... причесалась?
Я довольно кивнул, принял письмо и начал читать:
«Евгеша, я думаю, нам есть о чем поговорить. Ты можешь вступить на территорию моей касты в любое время и взять с собой не более двух сопровождающих.
П.С: Если ты и правда такой отчаянный и храбрый, как рассказывала Соня, то ты не должен был родиться под знаком Шифта.
К.Ю. Тиаэль».
Уже по своей сдержанности и аккуратному готическому почерку Тиаэль производила гораздо более положительное впечатление, чем Шифт. Тиаэль это и сама понимала, почему и решила приправить текст скрытой издёвкой в адрес тренера моей касты. Возможно, я мог бы умудриться стать её учеником, если бы попытался пробиться к ней. Но тогда я был для Тиаэль всего лишь одним из грязных воришек.
- Отлично, - воскликнул я, - Мне нужно договориться со своими сопровождающими. Но сначала я убью ещё немного времени на поиски этого чёртового тайника.
- Тебе помочь ещё чем-то? - спросила Соня.
- Спасибо, даже не знаю, - вздохнул я, - Соня, а у вас в касте ведь тоже есть закрытый форум? Есть какие-то толковые догадки на счёт тайника?
- Ох, этот тайник... Ну о гаргулье в часовне ты знаешь, - начала Соня.
- Ага, уже тошнит от её морды.
- Ну и в подвале ты был тоже, - сказала она.
- А в подвале что?
- Не знаю, что именно. Но у меня есть вырезанный фрагмент из истории мира. Сейчас, - Соня опустила глаза, и через секунду мне пришла ссылка.
Перешел, начал читать:
«Не люблю я ходить к нему. Когда идешь к усадьбе Кайна, всегда тоска накатывает. Чувствуешь какую-то внутреннюю подавленность. Вокруг словно какое-то кладбище. Все ученики ходят с каменными лицами, будто это не лица вовсе, а маски.
Не удивительно, что партнёр просил меня обратиться к убийцам Шифта или Тиаэль, а не к этому демону. Даже часовщик перестал посещать часовню на территории их касты: пропал, говорят, и никто его не хочет заменить.
Кайн не любил принимать гостей. Очень был странный тип. Ничего он не рассказывал ни о своей жизни, ни о своих делах. Когда я приходил к нему, обычно он сидел у себя в комнате. Когда же его не было на месте, он появлялся либо с кухни, либо из-под лестницы, под которой был вход в подвал. Никогда я не видел, чтобы он входил в свой дом через главную дверь. И когда я уходил, он чаще всего скрывался в тех же направлениях.