- Как бы назвать этот день, господа? Я бы сказала, судьбоносный день. Ведь двое... гостей пришли ко мне просить помощи в свержении Стального Легиона, - сказала она.
У неё будто язык сводило на конце каждого слова. Теперь страдали уши.
- Да, мы... - начал Эрик.
- Моя лучшая ученица убедила меня, что вы знаете, что делаете, - перебила она, - Но захватить город - это одно. А хватит ли у вас сил противостоять Стальному Легиону завтра? Скажите мне, кто получит мою поддержку на самом деле?
- Это будет сильная влиятельная гильдия, союз которой крепнет с каждым днём, - вступил я.
- Не заговаривайся, - пресекла она, - Неужели вопрос настолько сложен, что требует сложного ответа?
- Гильдия «Повстанцы», - ответил я.
Тиаэль задумалась, снова подняла кисть и добавила на картину мазок.
- Сомнительно, - протянула она, - Но допустимо. И что вы предложите мне за помощь?
- Это что, намёк на голову Шифта? - спросил я.
- Ну что ты? Пусть дальше сидит в своей башне, как крыса в норе. Но меня беспокоят его намерения. Он жаждит раскрыть секреты Кайна, продолжает слать учеников в его особняк, оскверняет его память. Я хотела бы найти оставшийся тайник, но только для того, чтобы он не достался этой крысе! Если вы раскроете секрет Кайна, вы согласны принести содержимое тайника мне?
- Согласны, - сказал Эрик.
- Неужели? Быстро ты ответил, и не подумал толком, - она снова отложила кисть и впилась в него взглядом, - Или же подумал, но решение и так уже лежало на поверхности?
Она смотрела не на меня, но дыхание всё равно перехватило.
- Задание нашего тренера невыполнимо, - сказал эльф.
- Ты что-то хочешь сказать, Евгеша? - спросила она.
Почему-то мне показалось, что она видела подвох, и что переговоры могут накрыться. И резкость Эрика просто нервировала.
- Шифт уже получил оружие Кайна, - признался я.
Эрик фыркнул.
- Вот как, - спокойно протянула Тиаэль, - Как просто обещать сделать что-то после выполнения невыполнимого условия. И что же вы нашли в тайнике?
- Меч, кинжал и стилет, - ответил я, - Там не было одного кинжала. Того, который...
- Который Кайн всегда держал при себе, - закончила Тиаэль, - Я знаю, что больше всего Щифт жаждит получить именно его.
Она впервые употребила имя Шифта. Мне показалось забавным, что она правильно выговаривает буквально всё, кроме имени тренера.
- А зачем, ты знаешь? - спросил я.
- К сожалению, нет, мне это не интересно. Щифт изменил нашему кодексу, предал товарища, и ему жить с этим. Я лишь хочу, чтобы он страдал дальше, и ни в коем случае не получил желаемого.
- Тогда чего ты хочешь от нас? - спросил Эрик, - Только хватит юлить!
- Я бы сама хотела избавиться от ненасытной лапы Стального Легиона. Мне бы только быть уверенной, что город достанется достойной гильдии, - ответила она.
- На этот счёт сомневаться не нужно, - сказал я.
- А от вас хочу, скажем, медальон, - продолжила она.
- Какой? - не понял я.
Эрик приподнял руку к груди. Тиаэль не сводила с него взгляда.
- Да, этот медальон. Фотографию своего ребенка можешь вытащить.
- Откуда ты знаешь? - возмутился Эрик.
- Я видела цепочку на твоей шее. А про ребенка догадалась. Скажи, медальон тебе Щифт отдал? - спросила Тиаэль.
- Нет. Я его нашёл в башне, - ответил он.
- Это мой медальон. Его я подарила Щифту. И ничего удивительного, что он его выбросил. Просто верни, - попросила она.
Эрик что-то недовольно промычал, подцепил на шее цепочку и достал круглый медальон. Затем открыл его, достал фотографию и, наконец, подошёл к Тиаэль, опустив ценность в протянутую руку.
- Решено, - довольно сказала она, - С Щифтом вы уже договорились?
- Да, завтра в полдень он обещал взять под контроль свою территорию. И ко Врору мы сейчас пойдём, - сказал я.
- Тогда не теряйте времени. Я обещаю, что завтра в это же время территория моей касты будет свобода для пришествия новой власти.
Тиаэль снова скрылась за холстом. Эрик посмотрел на меня непонятливым взглядом, пожал плечами и пошёл к выходу.
- До свидания, - сказал я и пошёл за ним.
- Увы, - протянула Тиаэль, - Судьба правда ошиблась, отправив тебя в его касту.
Она так и не показала своё творение. Подумав об этом, я обратил внимание на картины на стенах. И стало жутко. Пока я не смотрел на них, краски идеально дополняли интерьер. Но их содержание буквально убивало саму способность воспринимать красивое.
Семья собралась за столом. У всех губы разорваны. И у каждого под рукой стояла чашечка с затёкшими кровью шипами на каёмке. Я тут же вспомнил разорванные губы Шифта. Рассматривать картины дальше у меня не было никакого желания, и я поторопился к лестнице.