– Оторвались? – робко спросила Катя.
– На какое-то время, – мрачно ответил Кузьма. – У них этих шаров немерено.
– Но ведь это просто хронозеркала…
– И что?
– Каждое зеркало – петля времени. Если даже мы протараним его, ничего не случится. Вернемся через пару минут… или пару часов, может быть.
– Если бы это были простые хронозеркала, их бы не бросили за нами в таком количестве. Скорее всего это «мертвяки». Был бы у нас «паньтао»…
– Правее девять градусов… – начал Дэв.
– Видим, – перебил его Хасид. – Они идут широким фронтом не только за нами, но и высылают шары навстречу.
– С той стороны Юпитера?
– Там как раз и торчит завод зеркал. Нам перекрывают все пути отхода.
– По законам волчьего гона, – фыркнул Кузьма. – Ставят красные флажки. Причем флажки движущиеся.
– Соображения есть?
– Есть.
Катя и Хасид посмотрели на Ромашина сквозь прозрачные лепестки своих коконов.
– Продолжай, – не выдержала девушка.
– У нас есть оружие.
– Какое?! «Универсалы», что ли?
– Бур. По сути это мощный аннигилятор, хотя и близкодействующий. Предлагаю маневрировать и идти к противоположному краю Юпитера до тех пор, пока нам окончательно не перекроют дорогу. Тогда наметим шар и протараним его лучом бура. Не может быть, чтобы это не подействовало на структуру хронопетли.
В рубке установилась тишина.
Спутники Кузьмы обдумывали его слова.
Дэв очередной раз изменил курс солнцехода, уходя от встречной струи хронозеркал.
– Насколько мне известно, во время наших попыток остановить «огнетушитель» в Солнечной системе, – сказал Хасид, – на него не подействовал ни один аннигилятор.
– Диаметр «огнетушителя» был больше диаметра Земли. Эти шарики помельче, их размеры – от трёхсот до пятисот метров. Луч бура накроет любой из них целиком.
Хасид снова замолчал.
Впереди в сине-фиолетовой искрящейся среде появились очередные точки, сетью перекрывшие путь солнцеходу.
Дэв поискал проход, не нашёл, снизил скорость машины.
– Нас окружили со всех сторон.
– Где мы?
– На глубине четырнадцати тысяч километров.
– Найди место для прорыва.
– Ищу, но шары всё время перемещаются, прибывают, их уже больше трёх тысяч.
– В таком случае просто идём вперёд.
– Странно, – проговорила Катя. – Неужели им не жалко портить Юпитер? Ведь каждое хронозеркало поглощает сейчас тонны и тонны юпитерианского льда, оставляет в коре раны.
– Они своих не жалеют, – усмехнулся Кузьма, – а ты говоришь о каком-то льде. Юпитер большой, ничего ему не сделается. Но вы не ответили на моё предложение.
– У нас есть другой выход? – тихо спросила Катя.
– Похоже, что нет, – вздохнул Хасид.
– Тогда идём на абордаж!
– Может, залезем для страховки в спасательный модуль?
– Зачем? – пожал плечами Кузьма. – Он нас не спасёт, даже если мы успеем катапультироваться. Дэв, сделай вид, что мы потеряли голову и мечемся из стороны в сторону, как спасающаяся от мухобоя муха. Ищи брешь в сети шаров. Потом на форсаже ударь по ближайшему.
– Сделаем, командир! – лихо пообещал инк.
Глава 20
ДЫРА В СЕРДЦЕ СОЛНЦА
Лам-ка высадил их, минуя метро, прямо перед приёмной Генерального судьи Международного трибунала, поэтому Артёму и Селиму не пришлось добираться до места назначения по сложным переходам и предъявлять охране сертификаты допуска. Правда, их всё равно задержали – в самой приёмной, роскошной и большой, как волейбольная площадка, с прозрачными стенами из поляризованного стекла, одна из которых смотрела на старинный город.
– Вы записаны на приём? – соткался из воздуха «призрак» секретаря – молодой человек с прилизанными волосами, в костюме по моде «ворк».
– Нет, – честно признался Артём.
– В таком случае вам придётся записаться заранее и предупредить штатные службы проверки личности.
– Передайте хозяину, – сказал Селим холодно, – что у нас есть достоверные данные об агентах Дьявола в его епархии. Думаю, он нас примет.
– Не уверен, – заколебался «секретарь» как живой человек. – Назовите ваши имена.
– Селим Базил Дельвиг Мария фон Хорст. – Селим посмотрел на спутника. – И Артём Кузьма Игнат Филипп Ромашин.
– Я сообщу Генеральному судье. – Секретарь растаял в воздухе.
Однако между гостями и невысоким подиумом, за которым располагался вход в кабинет Рюйтеля, возникла мерцающая пелена: система безопасности кабинета давала понять, что доступ в святая святых Трибунала закрыт для непосвящённых.