Она была поздним ребенком, и после ухода жены Годфри так и не справился с ролью отца-одиночки. Они с дочерью так и не стали близкими людьми, а отношение отца к Эдуардо вызывало у Беллы безумную ревность. Она подозревала, что Годфри относился к нему, как к приемному сыну, сыну, о котором он втайне всегда мечтал. Она чувствовала себя неполноценной, и это чувство только окрепло после того, как Белле стало известно, кому отец завещал усадьбу.
– Уверена, ты воспользовался моим отсутствием, – заявила она, сверля его взглядом. – Подлизывался к нему по любому поводу, не забывая выставлять меня глупой безответственной тусовщицей.
– Твой отец и без меня видел твою безответственность, – заметил Эдуардо, скривив губы. – Ты и сама неплохо справлялась. Почти каждую неделю газеты пестрели заголовками, сообщающими о твоих маленьких слабостях.
Белла еле сдерживалась, несмотря на то что в его словах была доля правды. Она всегда была мишенью для репортеров, считающих ее – не без оснований – беспечной девчонкой, у которой денег больше, чем ума. Белле всего-то надо было оказаться не в том месте и не в то время для того, чтобы появилась очередная глупая история о ней.
Но скоро все изменится.
Как только она выйдет замуж за Джулиана, пресса, как рассчитывала Белла, оставит ее в покое. Репутация миссис Джулиан Беллами будет безупречной.
– Мне бы хотелось пожить здесь пару дней, – произнесла она. – Надеюсь, это не доставит тебе неудобств?
В его завораживающих глазах вновь мелькнуло недоверие.
– Ты просишь или просто ставишь меня в известность?
Белла постаралась сделать умоляющее выражение лица, в то время как тело ее было напряжено от ненависти к Эдуардо – до такой степени, что она чувствовала каждую мышцу. Просить разрешения погостить в доме, где она провела детство, и без того достаточно унизительно. Именно поэтому она явилась сюда, не предупредив заранее. Едва ли Эдуардо сможет ей отказать на глазах у работников.
– Эдуардо, пожалуйста, могу я пожить здесь пару дней? – спросила она. Я не буду путаться под ногами, обещаю.
– Репортеры знают, что ты здесь?
– Никто не знает. Я не хочу, чтобы меня нашли, потому и приехала сюда. Никому даже в голову не придет искать меня в Хавертоне.
Эдуардо стиснул зубы, и желваки на его скулах задергались.
– Я очень хочу отправить тебя восвояси.
Белла выпятила нижнюю губу:
– Снег скоро пойдет. Что, если я не удержу машину на скользкой дороге? Моя смерть будет на твоей совести.
– Ты не можешь вот так просто здесь появиться, ожидая, что красная дорожка уже расстелена к твоему приезду. – Его взгляд был полон осуждения. – Могла бы позвонить и попросить разрешения погостить.
– Ты отказал бы мне! – воскликнула Белла. – Почему я не могу остаться? Я не буду мешать.
Желваки на лице Эдуардо заходили еще сильнее.
– Я против того, чтобы кучка извращенцев крутилась вокруг дома. Как только появятся папарацци, ты соберешь вещи и уедешь. Поняла?
– Поняла, – ответила она, вскипая от его надменности.
Он думает, что она собирается устроить в Хавертоне пресс-конференцию? Напротив, ей хотелось сбежать и затаиться, пока Джулиан не вернется. Белла была сыта скандалами по горло.
– Я также не потерплю ежедневных вечеринок с утра до ночи, – продолжал он, сверля ее взглядом.
Белла постаралась изобразить благонравную девочку:
– Никаких вечеринок.
– Я серьезно. Я сейчас работаю над одним большим проектом и не хочу, чтобы меня отвлекали.
– Хорошо, я все поняла, – ответила она раздраженно. – Что за большой проект? Женщина? Она остается здесь на ночь? Мне бы не хотелось мешать.
– Я не собираюсь обсуждать свою личную жизнь с тобой. Ты, как всегда, все растреплешь журналистам.
Белле стало любопытно, кто же является последней пассией Эдуардо, но ни при каких обстоятельствах она не собиралась уточнять это у него. Подобные расспросы выдали бы ее интерес. Ему не следует знать, что ее волнует, чем он занимается и с кем. Он ведь всегда держал свою личную жизнь в секрете. Загадочная непознанная натура Эдуардо привлекала папарацци, но каким-то образом ему удавалось не попадаться им на глаза. В то время как Белла и шагу не могла ступить за пределы своего дома в Челси. Она немедленно попадала под обстрел камер папарацци, изображавших ее заядлой тусовщицей, которая только и делает, что ходит на банкеты.
Но помолвка с Джулианом положит этому конец. Белле хотелось начать с чистого листа, и, как только она выйдет замуж, так и будет. Джулиан был самым милым человеком, которого ей доводилось встречать. Он отличался от всех, с кем Белла общалась раньше. Он не был замешан в скандалах и интригах. Он не пил и не посещал вечеринки. Его не интересовали деньги и положение в обществе, только помощь людям.
– Поможешь занести вещи? – поинтересовалась Белла с наигранной любезностью. – Они в багажнике.
Прислонившись к крылу ее автомобиля, Эдуардо скрестил руки на широкой груди.
– Когда я удостоюсь чести познакомиться с твоим новым любовником?
Белла вздернула подбородок:
– Джулиан не совсем мой любовник. Мы подождем до свадьбы.
Эдуардо разразился хохотом:
– О боже!
Метнув на него рассерженный взгляд, Белла посоветовала:
– Не поминай имя Господа всуе!
Оттолкнувшись от автомобиля, Эдуардо приблизился к ней так близко, что она ощутила запах мужского тела: запах пота и тяжелой работы – с цитрусовой ноткой. Белла сделала короткий нервный вздох и отступила назад, но ее каблук застрял в щебне, и она упала бы, если бы Эдуардо не схватил ее за руку.
Она почти перестала дышать, когда его длинные загорелые пальцы обвились вокруг ее запястья, словно стальные кандалы. От прикосновения мозолистых мужских рук по телу прошел электрический разряд. Кости, казалось, готовы были превратиться в желе. Облизнув губы, Белла попыталась принять высокомерный вид, но ее сердце, словно колибри, отчаянно билось в груди каждый раз, как их глаза встречались.
– Боже, что ты делаешь?
Уголок его губ приподнялся в язвительной ухмылке.
– Похоже, сейчас ты поминаешь Господа.
И как только он прижал большой палец к ее запястью, там, где прощупывался бешеный ритм сердца, Белла почувствовала, как ее ноги подкашиваются. С того самого поцелуя, с той самой ночи она не стояла так близко к Эдуардо. Белла избегала любого физического контакта с ним. И сейчас его пальцы обжигали ее нежное запястье. Кожа горела, словно от удара током.
– Убери свои грязные руки! – закричала она, но ее голос звучал хрипло и неуверенно.
На долю секунды пальцы Эдуардо сжали ее кисть еще сильнее, а зелен о-голубые глаза пристально посмотрели в ее глаза, отчего тело Беллы прошил еще один электрический разряд. Ощущая его близость, она испытывала ту же тягу к нему, что и много лет назад. Каково это – прижаться к Эдуардо, уже не будучи неуклюжей, неопытной и слегка нетрезвой девочкой-подростком?
– Скажи «пожалуйста», – сказал он.
– Пожалуйста, – процедила Белла сквозь зубы.
Он отпустил ее, и она бросила на него яростный взгляд, потирая запястье:
– Ты испачкал меня!
– Это обычная грязь, – спокойно ответил он, – такая легко смывается.
Она посмотрела на рукав блузки, выглядывающий из-под жакета, на котором отчетливо виднелись грязные отпечатки его пальцев. Белла все еще чувствовала хватку Эдуардо на своем запястье, как будто он навечно заклеймил ее.
– Эта блузка стоит пятьсот фунтов, а теперь она испорчена!
– Только полная дура будет покупать блузку за такие деньги, – возразил он, – да и цвет не твой.
Белла рассвирепела.
– С каких пор ты стал стилистом? – съязвила она. – Ты не знаешь элементарных вещей, касающихся моды.
– Я знаю, что идет женщине, а что нет.
– Не спорю, – с издевкой парировала она, – чем меньше одежды, тем лучше?
Его глаза заблестели, взгляд медленно скользил по ее фигуре.