Осборн пожал плечами:
– С охраной бизнес-центра все равно пойдем договариваться. Можем посадить второго на крышу.
– Мне кажется, так будет лучше, нет? – Я специально такую манеру разговора избрал: мягкую, ненастойчивую. Пусть чувствует себя хозяином положения, это усыпляет бдительность. – Только чтобы он не высовывался раньше времени. Раньше, чем люди не войдут в подъезд.
Мы пошли к входу в бизнес-центр на Бернард-стрит. Я, возможно, ошибся – храм был построен в восьмидесятые. Подъезд модернистский – стекло и сталь, крутящаяся дверь. Охранники нас уже заметили в камеру наблюдения. Один, постарше, остался за стойкой, глядя на нас поверх стекол очков. Второй, помоложе, стоял перед дверью, слегка расставив ноги и сомкнув руки за спиной. Бывшие морские пехотинцы и прочие спецназовцы так стоят.
Осборн приложил к стеклу свой бэдж, и охранник тут же открыл дверь.
– Мы проводим тайную операцию, – сказал Осборн, направляясь к стойке охраны. – Никаких звонков. Мы пройдем вот в этот офис, – Осборн потряс ключом, – и нам нужно открыть дверь на крышу.
Пожилой охранник встал. Он, по-видимому, был старшим.
– Мы должны доложить по службе, – сказал он.
– Никаких звонков отсюда, – строго повторил Осборн.
– А полиция предупреждена?
– Это операция против продажного офицера полиции, – отрезал Осборн.
– Можно тогда попросить ваши документы?
На этот раз Осборн протянул какую-то книжечку. Молодой охранник, заглядывавший из-за плеча старшего, тут же вытянулся, только что честь не отдал.
– А это? – Не отступающий от инструкций бдительный старший показал на меня.
– Джентльмен со мной. И еще несколько человек подъедет – они тоже со мной.
Старший понял, что мы играем в совсем другой лиге, и кивнул:
– Джейми, покажи джентльменам, как пройти на крышу. Держи ключ.
Тут к стеклянному входу подъехал микроавтобус, и все закрутилось. Ну, это мы видели, как все забегали. А если кому не спалось, то ничего особенного и не происходило. Из микроавтобуса вышла пара здоровых, коротко стриженых парней с сумками, но там же, справа от входа, – банкомат, наверное, инкассаторы. А микроавтобус отъехал и повернул за угол, уже не видно его. Потом первые пташки на работу стали приходить – две симпатичные молодые женщины. Слева же от входа – кафе, Pret A Manger, оно рано открывается.
Я искренне порадовался за людей Осборна. Четкие, собранные, все понимают с полуслова. Да и сам он в роли босса смотрелся неплохо.
– Из бизнес-центра лучше не звонить, – не выходя из этой роли, сказал Осборн мне.
– В той квартире есть телефон? – спросил я.
– Стационарный? Есть. А зачем?
– Вы вряд ли стали бы по телефону называть адрес. Вы позвоните с городского. Вроде бы, чтобы вас не засекли по мобильному. Но он будет у вас в кармане, и пусть они сами определят, откуда вы звоните.
– Да, можно и так сделать, – признал Осборн. – Но они же так определят только здание.
– А вы скажете: «Дом ты знаешь, а квартира двенадцать».
– Разумно, – оценил Осборн.
– И еще раз я хочу вернуться к своему соображению, – сказал я тем же мягким, покладистым голосом. – Конечно, хорошо было бы провести это в два этапа. Сначала проверить версию прослушки, а потом версию утечки в вашей тесной компании. Но сколько времени это займет? Смотрите сами. Вы сейчас позвоните куда-то в космос. Нам придется подождать хотя бы часа два-три, надеясь, что те плохие ребята появятся. А может, они спланируют акцию на следующую ночь?
– Это вряд ли, они торопятся, – не согласился Осборн.
– Если бы в квартире был Мохов, вы сто раз правы. Но девушка им нужна как заложница, это может менять дело. В общем, даже при варианте прослушки мы уже не знаем, сколько нам здесь нужно будет просидеть в засаде. Хорошо, мы ждем – ничего не происходит, и вы звоните вашему начальнику. И что, мы думаем, что это именно он работает на русских? Нет. И пока новость распространится, дойдет до киллеров, еще кладите пару часов, как минимум. То есть, если правильная версия – это утечка, в лучшем случае в квартиру придут в разгар дня, на улицах будет полно прохожих.
Это я все правильно говорил, но причина, по которой я хотел поломать план Осборна, была совсем иной. Я же действительно пораскинул мозгами. Хорошо, получилось так, что сейчас наш крот в МИ-5 работает на их крота где-то в Кремле. Но он же, этот доверившийся Конторе англичанин, этого не знает. Он думает, что продолжает работать на вечную Россию, а не на человека, который эту вечную Россию предает. Более того, ему наверняка сказали, что Мохов может выдать сведения, которые разоблачат и его самого. Что правда. Так что он сейчас защищает и свою жизнь – я сам только что побывал в его шкуре. Хорош же я буду, если помогу англичанам раскрыть собрата – одного из тех, ради кого я сейчас продолжал поиски Мохова!
Хотя, если анализировать ситуацию еще глубже, прикрывая этого крота Конторы в МИ-5, я продолжал рисковать жизнью самого Мохова. То есть, с одной стороны, я в меру своих сил пытался его спасти, но в то же самое время не мог позволить себе отвести, возможно, главную угрозу для его жизни. Это один из тех вопросов, над которыми лучше не задумываться, если хочешь сохранить психическое здоровье. Только, если заниматься тем, чем я занимаюсь, такие вопросы постоянно возникают.
– Вы прекрасно понимаете, мистер Осборн, что предсказать, как повернется дело, невозможно. Мы только что видели это на кладбище, – усугубил я сомнения своего с некоторых пор партнера. – Нам же не нужны невинные жертвы?
Осборн задумался. Так он здорово все продумал, жалко от такого роскошного плана отказываться. Вздохнул, выпятил опять вперед подбородок, как Муссолини, с сожалением кивнул:
– Вы правы. Давайте решать проблемы в порядке приоритетов.
8
Квартира была обставлена по-спартански: никакой лишней мебели, ни картин, ни мелочей, которые делают жилье уютным. Видимо, она сдавалась уже не в первый раз. На диване в гостиной и на кроватях в спальных сидело и полулежало четверо парней в пуленепробиваемых жилетах. Стальных, не кевраловых – те пули не пропускают, а ножом протыкаются на раз. Еще один парень и девушка готовили кофе на кухне. На полу, как шары в боулинге, рядком стояли шлемы, в углу были составлены короткоствольные автоматы без прикладов. Не «узи», что-то более современное и, хотелось бы, более точное.
Мы с Осборном направились к телефону, около которого на диване играл с айфоном здоровый детина. У него на щеке была полоска пластыря – видимо, брился неаккуратно. Увидев нас, парень поспешно встал с дивана:
– Я наверно помешаю вам, сэр.
– Умница, пойди попей кофе, – отослал его Осборн. – И нам с другом пусть приготовят. Мне черный, с сахаром.
Оба вопросительно посмотрели на меня.
– Мне с сахаром и молоком, если есть, – попросил я. И добавил – я-то все же не в их армии служу: – Спасибо.
Осборн присел на диван рядом с телефоном, стоящим на высокой резной консоли. Сосредотачивается.
– Раз мы совмещаем оба варианта, звоните по городскому, но сразу своему начальнику, – предложил я. – Ваши разговоры пишут?
– Его разговоры пишутся все, – ответил Осборн. Я не понял: потому что это большой начальник ли потому что он под подозрением?
– Тогда, соответственно, и этот номер сразу определят.
– Соответственно, – кивнул мой неожиданный партнер.
– Так что адрес дома будет известен в любом случае: русским – через ваш мобильный, вашим людям – через городской телефон. Сложность в другом. Если вы звоните своему боссу, зачем бы вы стали сообщать ему номер квартиры?
Осборн недоуменно уставился на меня:
– Как зачем? Попросить сюда охрану для девушки.
Я это за собой знаю: я иногда все переусложняю. Утешаю я себя историей про Ньютона. У него было две кошки, которые любили гулять по саду, а есть и спать приходили в дом. Чтобы они не отвлекали хозяина, он выпилил им в двери два отверстия. «Зачем же два?» – спросили его. – «Кошки разного размера, – объяснил Ньютон. – Одна взрослая, большая, а вторая – котенок. Вот я и сделал одну большую дверцу, а одну маленькую». – «Но ведь маленькая кошка может пройти в большую дырку». – «Ой, и вправду, – всплеснул руками Ньютон. – А я и не подумал».