В этот день наш адвокат выглядел серьёзно, я бы даже сказал, подчёркнуто. На ней были блестящие туфли, серый пиджак вместе с белой рубашкой. Волосы спускались до плеч, а на лице заметно выделялись очки в чёрной оправе. Лишь на миг мне показалось, будто перед нами стоит студентка.
— День добрый, Коннор и Оливия, — поприветствовала Изабелла. Её голос был достаточно звонким, даже приятным, вполне убедительным.
Оливия молча кивнула, переводя взгляд с меня на юриста.
— Что же, мне хотелось бы вас проинструктировать, — начала Изабелла, по всей видимости, обращаясь к моей жене. — Для вас, Оливия, всё это будет в новинку, но вы должны помнить несколько формальностей. Во-первых, как только мы окажемся под камерами и пойдём мимо репортёров, вам ни в коем случае нельзя показывать эмоции. Никаких. Абсолютно. Не стоит отвечать на их провокации. Никак.
— Поняла, — сказала Оливия.
— Это очень важно, — серьёзно сказала Изабелла. — Если вы будете показывать свою агрессию — люди получат подтверждение в своих самых худших подозрениях. Если же начнёте плакать — обвинять в неискренности. Любое ваше неосторожное действие может быть использовано против вас самих.
— Хорошо, — повторила жена, — без эмоций.
Мне уже приходилось переживать что-то подобное, однако в те моменты я был по ту сторону обвинения. У меня были свои обязанности и формальности. И вот, буквально через минуту, мы встретились с журналистами вновь, лицом к лицу. Отовсюду сразу начал исходить щелчки камер, провоцирующие голоса, а некоторые специально хотели растолкать нас. Я взял жену за руку, надеясь, что хотя бы так ей станет легче справиться с этим кошмаром. Изабелла шла впереди нас, громко вынуждая всех дать нам пройти. Вблизи даже трудно представить, насколько это здание огромно. Одни лишь многочисленные белые колонны поражают. Порой удивляет, насколько настырными могут быть люди. Вот так стоять несколько часов под проливным дождём, толкая и перебивая друг друга. Безусловно, это их работа, их выбор, но меня всегда поражает такая стойкость и выдержка.
Теперь мы оказались внутри здания, в небольшом зале, где было подозрительно тихо. Несмотря на то, что мы живём в Нортоне год, я так и не смог привыкнуть заходить именно сюда. Снаружи подобные здания суда практически идентичны во всех городах, но внутри, на этот раз, было что-то ещё, что заставляло чувствовать меня здесь чужим.
— Что же, — сказала Изабелла, — нужный нам зал находится на втором этаже.
Мы кивнули и медленно последовали за ней через длинные коридоры, в которых было довольно-таки мрачно. По пути мы встретили лишь нескольких людей, которых я не припоминал. Они куда-то торопились, напряжённо разговаривая по телефону. Лифта не было, из-за чего мы поднимались на нужное место по большим мраморным лестницам. Оливия до сих пор выглядела напряжённой, от части из-за того, что не каждый день репортёры суются под нос с камерами микрофонами и своими нелепыми вопросами.
— Итак, — сказала Изабелла, остановившись около первой двери справа, которая была по размерам практически такой же, что и на входе, — здесь тоже будут стоять камеры, транслирующие всё на протяжении всего слушания. Следовательно, расслабляться вам тоже не следует.
— Я правильно понимаю, что сейчас вы направитесь к Нэнси? — спросила жена.
— Да. Мне нужно знать, как она и подготовить её к слушанию.
Оливия передала Изабелле небольшой пакет, в котором находилась чистая одежда для Нэнси. Всё же будет лучше, если дочь покажется перед судьями и присяжными в строгой одежде, а не в грязных джинсах и промокшем свитере. Наш адвокат быстро скрылся за углом, а мы, недолго думая, всё же вошли в зал заседания.
Внутри было почти пусто, если не учитывать операторов, которые настраивали свои камеры, транслировавшие всё до мелочей по телевизионным каналам. Я пересёкся взглядом с одним парнем лишь на миг, который тоже не особо-то желал смотреть на нас. Он был одет как обычно, совсем не принуждённо, как тинейджер. Из присяжных на своих местах сидело только два человека, но через пару минут в зал начало заходить всё больше людей. Мы с Оливией устремили свои взгляды на наши руки, практически не поднимая головы. Но всё же лично я ощущал на себе все удивлённые взгляды, как от присутствующих в зале, так и от людей, следящих за всем через экран телевизора. Напряжение нарастало всё больше с каждой проведённой минутой. Вероятно, наш сын, Итан, сейчас мог также наблюдать за нами, смотря трансляцию по Интернету.
Так или иначе, но такое беспокойное ожидание всё же завершилось, когда в зале появился судья, которого я знал не так хорошо, но он казался довольно-таки справедливым человеком. Дейв Сандерленд быстро подошёл к столу судей в своей тёмной мантии. Когда я видел его в последний раз, в его волосах было куда меньше седины, чем сейчас. На самом деле, он находился уже в преклонном возрасте, благодаря чему уже имел столько лет опыта.