Евгений Борисович Рюмин, старший советник юстиции с больший стажем - неплохо разбирался в людях. Но уж очень он устал на хлопотной должности межрайонного следственного отдела. Гавкнуть, что ли?
Он смотрел на упрямого следователя, который сидел, выпрямив спину, и держал взгляд, не мигая. "Напряжённый, как тетива, - подумал полковник, - а сорвётся, накосячить может... Замучаюсь объясняться..."
Рюмин знал, как опасно хлещет тонкий шнурок, на первый взгляд, несерьёзный, лопнув от непомерной натуги. Позавчера вон, рассёк щёку пьяному соседу, когда тот сдуру перерезал тетиву, мстя полковничьему внуку за ненароком подстреленную курицу.
- Хорошо, готовь на них. Заканчивай.
Едва за Киреевым закрылась дверь, позвонил тот самый замгубера. Потея и злясь, Рюмин подробно объяснил бывшему секретарю Куйбышевского обкома комсомола, что следствие, практически, закончено, и два подозреваемых определены - это врачи, допустившие халатность.
- Киреев всё ещё ведёт дело? Мне казалось, вы понимаете, как надо бы сделать, - мерзким холодным тоном телефонный собеседник подвёл итог прослушанному докладу. - Ну, что же, успехов в раскрытии.
Сигналы отбоя запикали в ухе полковника Рюмина. И Евгений Борисович, начальник межрайонного следственного отдела, с размаху грохнул кулачищем по столу, чтобы хоть болью приглушить чувство, что он предаёт подчиненного.
**
Анна Максимовна имела нехилые претензии к природе или господу богу, которые ошиблись, выдавая ей тело. Она рано поняла, что характер, рано прорезавшийся, мало подходит женщине, внешне приятной, отвечающей критериям слабого и прекрасного пола.
Хрен вам всем!
Так мысленно ответила Анка, достигнув сознательного возраста, лет пять или шесть, сейчас уже далёкого прошлого. Отринув мамины настояния ходить в кружок танцев, и в музыкалку, суровая девочка выбрала самбо, картинг и пулевую стрельбу. Она даже стала тайком покуривать с пацанами, чтобы голос загрубел, а не звучал колокольчиком. И стала своей в доску. Так продолжалось долго. Но лет в пятнадцать, после стакана бормотухи, дворовые приятели попытались склонить Анку к познанию разницы полов. Ха! Получили неадекватный ответ в виде лёгких телесных повреждений, после чего дружба распалась.
Случай заставил Анку призадуматься. Дома, раздевшись донага и нанеся йодную сетку на места ушибов - спасибо маме, научила - девушка пристально изучила собственное тело. Оно выглядело очень даже ничего, если судить древнегреческими канонами. Небольшая крепкая грудь безупречно формы, длинные прямые ноги, гладкий живот, при небольшом напряжении проявляющий кубики пресса, длинная шея и симпатичное лицо, обрамлённое короткой, мальчишеской стрижкой. Шелковистый пушок на лобке.
"Молоденькая самка человека" - девушка подвела итог осмотра и разрыдалась. Ей решительно не хотелось идти по пути мамы и многочисленных тёток, которые бесконечно болтали о тряпках, о собственных хворобах и о сопливых детях, о неправильных собственных мужиках и - под большим секретом - о любовничках.
Давно прочитанные учебники, справочники и монографии закалили психику Ани и лишили всех иллюзий, свойственных подросткам. Она точно знала, что любви не существует, но есть секс, есть дружба и есть временные привязанности, исподволь диктуемые инстинктом продолжения рода.
Проплакавшись, она пару дней сидела и думала, как выйти из ситуации. Разговоры об изменении пола в те поры только-только начинались, к тому же сделать такую операцию можно было лишь за границей. То есть - невозможно. И нежелательно. Полноценный пенис не пришьёшь, гормональные железы - не заменишь. Значит, всё сведется к уродованию собственного тела, не больше.
Лесбиянство? Аня передёрнулась - сама мысль оказалась неприятной. Нет, она понимала, что можно и нужно получать удовлетворение от секса, но ей это казалось нездоровым, попахивало и дурдомом и уголовным бараком одновременно. Видимо, книжные впечатления оказались слишком сильны.
Раздумья завершились выбором естественного пути: "Природа дала женское тело, значит, буду женщиной. Выйду замуж. Рожу одного-двух. Но мужа найду сама!"
И Аня взялась делать судьбу. Она так же ходила на самбо, гоняла спортивный мотоцикл, а получил права, села на "табуретку" - купленную с рук двухцилиндровую "Яву". В среде городских байкеров, чуть позже и в городском масштабе, она получила кличку "Нюрка-мотоциклистка", довольно уважительную. Но Нюрка не только гоняла на равных с мужиками, она внимательно изучала всех, попадавших в поле зрения, примеряя каждого на роль будущего мужа. Увы, кандидата не находилось. Внешняя крутость при ближайшем рассмотрении оказывалась вульгарными "понтами", а гора мускулов - "бройлером" на гормонах.