- Аишке скажу, чтобы на диск перегнала, - напомнил себе Марат, прокручивая запись, - или на флешку. История семьи, как-никак. Вот он я!
И включил обратную прокрутку. Поймал кадр на паузу, ностальгируя по минувшему и поражаясь, как эффектна молодость. Юный Кир, пышно-кудрявый похлеще афроамериканцев, выглядел стройнее мультяшного бременского музыканта. Почти как Элвис. Но радостное воспоминание кончилось, едва пауза истекла - увы, сегодня Марату Кирееву было стыдно, что достоинства Кир-Баса исчерпывались только телосложением и буйными кудрями. Главного достоинства, голоса... нет, не так: ГОЛОСА не выделил ему Аллах.
- Не, ну, бренчал я неплохо, - попытка солгать себе обернулась жалким самооправданием, - хотя пел, конечно, слабо. Так не Градский я, - и завершилась вздохом.
- Ты лучше всех, братик, только умело скрываешь это.
Нежная рука погладила его по щеке, задрала голову, а губы чмокнули в нос. Оказывается, под грохот хард-рок сзади подкралась Аиша.
- Но знай, я тебя насквозь вижу. Что случилось, почему обескураженный? Как щенок после неудачной драки. Колись! Колись, следователь! Как на духу! Я психолог или кто?
Марат потянулся отключить видик, но вдруг заинтересовался, задал покадровую перемотку и остановил запись, поймав красивое девичье лицо:
- Где я её видел? Недавно...
- Людка? Откуда ты её знаешь? Она тут впервые появилась, а потом исчезла, через пару месяцев. Тут ещё не беременная. Её мама поздно просекла, на пятом месяце, зато так суетилась, что Жарова чуть не посадили, ей же шестнадцать было...
- Почему я не помню?
- Не успел, - Аиша взъерошила его. - Кто с первого курса в армию загремел? Кстати, Людка неподалёку работает, я котейку прививала у неё.
- Кота? У неё? Она кто?
- Ветеринарка, а что?
- Сестра, я твой вечный должник, - вдохновился перспективным подозреваемым Марат. - Чем отплатить?
- Выйду замуж - подаришь квартиру.
- Она служебная!
- Значит, купишь. Не жить же нам с Мотькой у мамы?
**
Прокол со списком персонала медпункта Марат исправил, лично внёс данные санитарок, хотя интересовала его только Людмила Сурова, на основной работе - ветеринарный фельдшер. У врача её ветлечебницы Киреев вырвал признание, что украсть препараты, вернее, сэкономить и утаить - можно легко, как и купить нелегально:
- Без проблем, по интернету, хоть и дороговато. Мне, кстати, клиенты говорили, что Людмила в частном порядке...
Узнав адрес, Киреев направился к Суровой. Та открыла дверь по первому звонку, не спросив. Ярко-рыжая, статная, почти в рост Марата, эта красавица опять поразила его в самое сердце. Длинная маечка с кроликом на левой груди не столько скрывала, сколько подчёркивала бюст безупречной формы, а короткие облегающие штанишки по колено позволяли оценить загорелые ноги без единого дефекта. Только лёгкие складки на шее говорили о возрасте.
"Дочери пятнадцать. Плюс шестнадцать. Уже тридцать два. А смотрится как, обалдеть можно..." - Киреев всё-таки справился с шоком и вернул способность соображать: - Разрешите войти, я...
- Где-то я вас видела. А, следователь!
- Да, веду дело о смерти Жарова.
- Точно. Мусор попросили отдать, - прекрасным контральто вспомнила ту встречу Людмила и пригласила на кухню. - Чайком побалуемся? В комнаты не пущу, я там уборку затеяла.
Он последовал за хозяйкой. То ещё испытание для неженатого - идти позади обладательницы изумительных бёдер! Марат возжаждал не допроса, а общения, мало что невозможного в этой ситуации, так ещё и недопустимого для следователя. Он, конечно, совладал с искусом и не причмокнул, не пустил слюну, нет. Однако на стул пришлось моститься бочком, надеясь, что опущенный бювар скрыл эрекцию, предательски топырящую джинсы.
- Что вас привело ко мне?
- Ваши отношения с Жаровым? Были, я имею в виду?
- Никаких. Я когда-то пела в его группе, но потом ушла, и всё. Так, случайно пересекались.
- Тамара его ребёнок?
Только что симпатичная рыжеволосая женщина, грудным голосом отвечавшая на вопросы, превратилась, если не в амазонку, то в грозную валькирию. Чашка чая, поставленная перед Киреевым, улетела в раковину, предсмертно звякнула, а голос заледенел и высох до фальцета, утратив обертона:
- Нет. И не ваше собачье дело, от кого я её родила! У вас всё? Если нет, то задавайте нормальные вопросы, а в личную жизнь не лезьте! И дочь не спрашивайте!
Извинившись, Марат уточнил, видела ли она, как принесли Жарова, как ставили систему, слышала ли, как и что тот говорил Тамаре Суровой. Людмила отвечала односложно на все вопросы - нет, не видела, не слышала, не интересовалась. Допрос не получился.